в которой было что-то магнетическое и исцеляющее.
Тут напрашивается прямая аналогия с Распутиным при семье императора Николая II и с Раисой Максимовной – женой генерального секретаря Горбачева, а также с легендой о Розе Каганович, якобы «третьей жене» Сталина.
Пользуясь таким значительным влиянием на супруга, Екатерине, казалось бы, легко было стать ангелом-хранителем и для многих – заступницей несчастных, настигнутых царским гневом. Но Екатерина, от природы одаренная большим женским тактом, не злоупотребляла этим и позволяла себе обращаться к Петру с заступничествами только тогда, когда замечала, что ее заступничество не только не будет отвергнуто, но и понравится царю.
Но иногда, при всем своем житейском благоразумии, она ошибалась. В этом случае, получив отказ, она не смела повторять свою просьбу и не давала супругу заметить своего неудовольствия. Наоборот, она спешила выказать полное равнодушие к судьбе виновного, за которого пыталась просить, и признавала безусловно справедливым решение Петра.
Еще одна её добродетель заключалась в том, что Екатерина старалась думать обо всем, как думал Петр, интересоваться тем, чем интересовался он, любить то, что он любил, шутить над тем, над чем шутил он, и ненавидеть то, что он ненавидел. Екатерина полностью «растворилась» в супруге, у нее не осталось самобытной личности: до такой степени она подчинила себя во всем воле Петра. Но в ответ он также обращается с нею не так, как деспот с рабыней, а как властитель со своим лучшим и верным другом.
В это время бесхарактерный и ничтожный, но упрямый и своевольный царевич Алексей, убежавший от отца в Вену, в разговоре с имперским канцлером указывал на Екатерину как на главного своего врага и приписывал злому влиянию мачехи нерасположение к себе родителя. Однако он же, вернувшись в отечество, валялся в ногах у Екатерины и умолял её о заступничестве перед царем.
Когда царевича Алексея не стало, потомки Екатерины оказались в выигрыше от его смерти, что, естественно, вызывает подозрение, будто Екатерина была довольна трагической судьбой пасынка как конкурента на престол. Но свидетельств, подтверждающих это подозрение, не существует.
5 февраля 1722 года Пётр I издал закон о престолонаследии, который определил право царствующего государя назначать себе преемника, руководствуясь только своей волей. Поэтому дети Алексея Петровича уже не имели права на престол по своему первородству, а Екатерина была еще молода и могла произвести на свет ребенка мужеского пола, которому Пётр мог бы передать свой престол по завещанию. Если бы Екатерина даже не родила сына, то Пётр мог решить вопрос о наследнике как угодно.
15 ноября 1723 года он издал манифест о том, что его супруга и государыня Екатерина Алексеевна «во всех его трудах помощница была и во многих воинских действиях, отложа женскую немочь, волею с ним присутствовала и елико возможно вспомогала, а наипаче в Прутской кампании с турки, почитай отчаянном времени, как мужески, а не женски поступала,