Я готов от всей души помогать людям, но не подавать им случайно милостыню.
Современная Россия, какой её изобразила на наших душах взошедшая над нами власть, гнилостна и преступна изначально; в заявленных принципах — права силы вне всякой морали, а значит, унижения, униженности и униженных.
(1993 г.)
Я, разгадав главные тайны человечества, всё же потерял интерес к окрестным людям — прочитываются тотчас и насквозь. А встречный и привычный неинтерес их ко мне тем более не прибавляет охоты.
И только в редкие минуты и под редкие встречи вдруг оживаешь, радуешься кому — то и вглядываешься в него, но чтобы рано или поздно остановиться со своей искренностью — из — за неизбывности и бездарности расстояния между нами.
(1993 г.)
Мы. «Равных стартовых возможностей» в природе нет. Абсолютный вымысел и сугубо политическая дурь, подхваченные у нас радикалами — псевдодемократами. Более ничего.
В живой природе никакого равенства и не может быть. А вот мы имеем полное стартовое равенство в возможности стать человеком, раскрывая весь потенциал своих способностей и вырастая до личности — до истинно человеческой высоты в самом себе.
Наше равенство — в честности перед собой и другими. И в заботе друг о друге, коль на это способны уже организованные насекомые (К. Ф. Кесслер, зоолог, 1879). А всего важнее — в признании друг в друге именно человека, а не конкурента или просто арифметическое наличие.
Сфера стартового равенства для человека — человечность. Всё иное — злостное надувательство. Или кликушество.
(1993 г.)
Они. Жизнь человека и в ХХ веке была только декларативной ценностью.
В нём легко было сбросить ядерные бомбы на города, стерев сотни тысяч жизней, а следом со всем пылом подписать Декларацию прав человека и неистово винить других в слезах хоть одного ребёнка, но не замечать, как в двух шагах фанатики разбивают головы детям о стены, ещё и способствовать собственными действиями тысячным жертвам среди детей от голода и болезней.
Это был век психически больных политиков и душевно нездоровых идеологов, кто не принимали и не собирались принимать человеческую жизнь за высшее измерение и цель социально — экономического прогресса, только спекулировали ею или вынужденно шли на уступки требованиям развития человеческого общества.
(1993 г.)
Я открыл для себя человечество. В его непрерывном движении, в изменениях и накоплениях, в развитии от чрезвычайного прошлого до немыслимого будущего.
И это открытие не относится ни к особой отмеченности свыше, ни к личному героизму. Человечество давно сложило и продолжает складывать необходимые для того знания. Их стоит лишь честно и бережно взять в руки, ощутить их прочность, тепло и энергию.
Как минимум, дело собственного желания. Но, в сущности — наша обязанность по всем технологическим меркам, если генеральным условием прогресса считать не изобретение новых машин, а самого человека с его качествами: добрый или жестокий, способный или