Элама получил от Ашшурбанапала категоричное требование, что бы Ассирии выдали беглеца, то тут же Индабигаш, не мешкая, отправил его куда подальше, ну а Великому царю… было написано, что беглец подкупил стражу и сумел сбежать из Сузы.
А вот куда Набу-ката-цабат сбежал, этого Индабигаш якобы не ведал.
Однако ещё до начала переписки эламского царя с Ашшурбанапалом, у Индабигаша вот какой произошёл разговор с Хилиной…
Состоялся он на женской половине царского дворца, в спальне куртизанки.
– Да, да, да! Именно так я и поступлю! – согласился Индабигаш с советом, который ему дала Хилина. – Но… по-о-остой, постой… – запнулся тут же новоявленный эламский царь. – А куда же мне его пристроить?
Хилина задумалась.
Индабигаш, проявив нетерпение, повторил свой вопрос:
– Так куда ты предлагаешь его отправить? Посоветуй!
– Лучше всего его отошли на восток… Ну хотя бы…Да, хотя бы, в самую отдалённую область Элама, в тот же Аншан! – наконец-то, ответила Индабигашу куртизанка.
– То есть, его лучше пристроить не к эламитам, а к персам?
– Ну а что?.. Можно и к персам!
Хилина была не только проницательна и умна, но и чрезвычайно изворотлива, и Индабигаш всё больше в этом убеждался, и всё чаще к ней прислушивался.
Поистине, эта куртизанка оказалась полезна для новоиспечённого эламского царя не только в постели.
***
Уже на следующий день новый царь Элама насмелился принять у себя вавилонского беглеца.
И только из уст эламского царя Набу-ката-цабат узнал, что, оказывается, ассирийцы ещё не взяли цитадель Вавилона, а Шамаш-шум-укин и его семья пока что живы и находятся в полном здравии.
Прознав про это, визирь, не сдержавшись, разрыдался. Нервы у него совсем сдали. Так рыдал он, наверное, впервые в своей жизни.
Размазывая слёзы по щекам и бороде, он произнёс:
– Прости, государь, я столько за последнее время пережил. Столько всего у меня случилось…Даже вот сейчас я не смогу пересказать тебе что было! Скажу только одно: я ведь всех своих уже мысленно похоронил…Я думал, их нет никого в живых. И что Ашшурбанапал с ними безжалостно поступил и со всеми расправился. Даже с моими малолетними внуками…– и беглец вновь зарыдал.
– Я тебя могу понять, – кивнул сочувствующе Индабигаш. – Ты же больше двух лет пробыл в осаждённом ассирийцами Вавилоне. А это не мало! О-о, это что-то да значит!
– Да, разумеется! – поддакнул визирь. – Это было очень тяжёлое время… Не хочется его вспоминать. Страшно было. Но боги… Они меня не забыли, они мне помогли!
– Ну, конечно, я представляю, что тебе за это время пришлось пережить…
Хилина сидела по правую руку от мужа. Она тоже с любопытством и некоторым сочувствием посматривала на тестя вавилонского царя. Она его немного знала ещё по своей прежней жизни. Они прежде пересекались с ним при Ниневийском дворе. Впрочем, тогда она была ещё совсем юной, почти что девочкой, но сейчас, взволнованный, он её так и не признал.