жителей царства всесокрушающей мощи водного потока, но – в противоположность своему кумиру Лао-цзы – утверждает, что государь должен «издавать бесчисленные распоряжения».
Органическая целостность авторитарного правления просто не имеет объекта воздействия и поэтому, по мысли законников, не требует принуждения. Тем не менее оно воплощает собой как бы чистое, безусловное насилие, выраженное в догматическом отождествлении понятия и вещи, символических и актуальных качеств существования или, по-другому, превращение присутствия бытия в предметность вещей. В этом, собственно, и заключается действие власти по Хань Фэй-цзы, которое имеет характер «определения принципов» или, мы могли бы уточнить, тематизации действительности.
Сила государства в том, что оно всему дает имя и не терпит никакой безымянности. В таком случае человек становится лишь «материалом» для акта «самопревращения», то есть, по сути, сводится к чистой материальности, праху бытия, безличной, хотя и обладающей качественным своеобразием, всеобщности, которая допускает только функциональные различия. Этим объясняется, надо полагать, явное пристрастие всех тоталитарных режимов к натурализму в искусстве, в равной мере свойственное и Китаю, и Западу.
Уже в трактате «Гуань-цзы» отношения государя и его подданных уподобляется отношениям ума («сердца») и органов чувств. Сердце в человеческом теле занимает положение государя, а каждое из девяти отверстий тела имеет свое назначение, подобно тому как служилые люди имеют свои обязанности. Когда сердце блюдет свой Путь, тогда и все девять отверстий следуют присущему им принципу (нечто подобное, как мы помним, утверждал и Сюнь-цзы). Если человека переполняют страсти, то его глаза не различают цветов, его уши не различают звуков. Поэтому говорится: «Когда господин отходит от Пути, тогда слуга не способен действовать правильно» [«Дао-дэ цзин»].
Хань Фэй-цзы и это положение переводит в плоскость практической политики: правитель должен воздерживаться от самостоятельных действий, скрываться в глубине своего дворца и ни в коем случае не выказывать своих намерений, дабы не позволить своему окружению играть на его желаниях. Тотальность его господства вообще не позволяет ему вступать в какие-либо личные отношения со своими подданными. Хань Фэй апеллирует к Лао-цзы: как рыба не должна покидать глубин, так и правитель не должен обнаруживать себя и тем более вступать в дебаты по поводу тех или иных вопросов управления.
Мудрец познает мир, не выходя из дома. Он видит естественное Дао, не выглядывая из окна. Чем дальше он идет, тем меньше познает. Поэтому мудрый человек не ходит, но познает. Не видя [вещей] [он] называет их. Он не действуя творит.
«Дао-дэ цзин»
Путь правителя соответствует кругу – символу полноты, не имеющей отличительных признаков. Круг предшествует квадрату и владеет им, как покой владеет движением, а единство владеет множеством. Пребывая