КИРИЛЛОВИЧ. Недавно был у знакомого врача. Насколько я понял его, теперешние эскулапы нашли средство от всех болезней сразу. Универсальнейшая панацея.
ЛИДИЯ ПЕТРОВНА. Новое лекарство.
АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Очень простое. Меньше ходить, больше есть.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Мрачно шутите.
АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Такова жизнь и, отчасти, мой характер.
ИЛЬИНИШНА. Говорите, вы говорите. А я не пойму, где начало, где конец?
Они смотрят друг на друга испытующе.
АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ (с желчью). Начало есть. Мне придётся продать свою коллекцию фарфора. Легче сердце вырвать. Тридцать восемь лет собирал! И тут валерьяновкой не поможешь… По крохам, статуэтку к статуэтке, вазу к вазе, блюдо к блюду. Севр, саксонский… Веджвуд… И вот ищу покупателя с понятием. Всё равно не уберечь! Обидно есть порционную овсянку и сою на фарфоре – это извращения не художественные.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ (сочувственно). Такую коллекцию!
АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Умереть из-за фарфора ещё глупее.
ЛИДИЯ ПЕТРОВНА (со вздохом). Адель Васильевна из девятого номера, помните? Она всё никак не могла расстаться с коврами и…
АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Видите. Моя мысль подкреплена жизненными примерами. А Вы неужто, Николай Иванович, предпочитаете сидеть, как старая девка на узле с приданым.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ (горько). К сожалению, не имею ценностей, пользующихся спросом на рынке, толкучке – кремней для зажигалок, жмыха, дуранды, сахарина и прочих суррогатов.
АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ, Да, эти вещи котируются почти по стоимости золота.
ИЛЬИНИШНА. Всякая сволочь всплыла, как при НЭПе.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Люди последнее сымают и отдают, чтобы выжить. Какие уж тут спекулянты?
ИЛЬИНИШНА. А кто покупает? Откуда продукты берут? Какие уж им оправдания. Греть руки на беде народной. Совесть у них выело.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. И продавцы, и покупатели бывают разные… Одной шапкой всех не накроешь.
АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. И когда грохочут пушки, совесть смолкает.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Совесть?
АРКАДИЙ КИРИЛЛОВИЧ. Интересно, чем бы занимались музы сейчас?
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Думаете, спекуляцией?
Вера успела вернуться, приготовить валерьяновку. Она подаёт стакан с лекарством Николаю Ивановичу. Тот машинально его выпивает и только потом спохватывается, что он ведь отказывался от лекарства.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Спасибо… А ты сегодня, Верочка, выглядишь отлично… как роза.
ВЕРА. Шипы без лепестков.
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Письма есть? (Вера отрицательно качает головой) Да, почте не до нас.
ВЕРА. А кому сейчас дело до нас?
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ. Тяжко в четырёх стенах… Совсем бывает невмоготу. (указывает на одну из принесённых книг) Вот, спас. Пёстрые рассказы Чехонте. Первая книга Антона Павловича Чехова. (вяло рассказывает) Хорошей сохранности экземпляр. Полсотни лет ему. Столько пережил, перевидел… Хочешь посмотреть?
ВЕРА.