не мог смотреть на трясущуюся фигуру товарища. От его вида меня тоже начинало колотить. Совсем раздосадованный, я круто развернулся и пошёл прочь, ища направление, указанное старухой-библиотекаршей, – до конца, налево и до конца.
Переполняемый досадой, я со злостью толкнул дверь с табличкой «Канцелярия». Моим глазам открылась захламлённая обстановка светлого кабинета, в дальнем углу которого за столом сидел батюшка и тихо посапывал.
– Гм, гм! – громко кашлянул я.
На меня зыркнули из-под густых бровей выпученные зенки святого отца, и его баритон пропел:
– Неча дверь пинать! По-очему без стука? – справляясь с зевотой пропел отче.
Но едва я собрался выйти, святой отец остановил меня:
– Коль вошёл, стой, – и, пряча свои глазницы под густыми бровями, добавил. – Ожидай своего черёда, – и опять уснул.
«Как же, сон надо досмотреть», – усмехнулся я неприветливости служителя семинарии. – «У-у, раздобрел Сыч». Назвал его Сычом и едва удержался, чтобы не рассмеяться меткости прозвища.
Я стоял, переминаясь с ноги на ногу, решая, уйти или всё-таки дождаться «своего черёда». Решение за меня принял встрепенувшийся святой отец:
– Величать меня архимандритом Тихоном. Чего тебе?
– Документы сдать, – сдерживая улыбку сказал я.
– Оно тебе надо?
– Сторож сказал: к вам сдавать, – не понял я святого отца и забеспокоился: туда ли попал? Не серия ли это номер два? Сначала карга-библиотекарша, теперь ещё не хватало архимандрита разозлить. – И вот библиотекарша… – начал было я, но святой отец не дал договорить.
– Для чего? – архимандрит Тихон не сводил с меня пристального взгляда.
– Чтобы в семинарии учиться, – неуверенно пояснил я.
– Ишь ты, – оживился Сыч. – Сразу и учиться, – с этими словами, упершись в поручни кресла, он подтолкнул своё тучное тело и поднялся, коротко прошёлся и резво уселся обратно. – Надо ещё поступить, – лёгкая прогулка стряхнула с архимандрита дремоту, и голос его зазвучал бойчее и с ядовитенкой. – А в семинарию пришёл, что – тоже сторож сказал?
– При чём здесь сторож? – разволновался я, не понимая отца Тихона. По-видимому, ему надоело или расхотелось шпынять отрока, и он сухо заключил:
– Давай, – сквозь зевоту отмахнулся отец Тихон, прикрывая рот пухлыми пальцами. Для этого ему хватило и двух.
Я положил перед архимандритом документы, уложенные старухой-библиотекаршей.
– Так говоришь, Анастасия Игнатьевна видела их? – Сыч не собирался ждать ответа, не глядя ни на меня, ни на документы, смахнул их ручищей себе под ноги на пол и коротко приказал: – Ступай, – и клюнул носом в стол.
Я поспешил покинуть канцелярию и спящего архимандрита. За дверью меня ждал Виктор. Я поморщился от мысли, – документов лишился, и непонятно, приняли их у меня или нет? Не зная ответа, я лихорадочно почесал затылок. Шаг сделан. В бездну ли, по твёрдой ли земле – видно будет только по истечении времени.
– Ну что? – вопросом встретил меня Виктор, прерывая мои