ридору, и на глаза у неё наворачивались слёзы. «Ну почему! Почему он такой упрямый осёл!!! – думала она. – Почему он не хочет остаться?! Зачем ехать в этот Таллин, если можно учиться здесь, в Царьграде, и быть со мной?» Миле хотелось плакать, но она держалась. Императрица как-то сказала ей: «Миланька, принцессы не плачут. Они должны быть всегда весёлыми и прекрасными, а не заплаканными и вызывающими жалость. Если тебе так уж захотелось поплакать, забейся куда-нибудь, и плачь в своё удовольствие, но потом приведи себя в порядок!» Мила подумала, что бабушка права и толкнула дверь первой же попавшейся по пути комнаты.
Комната, к счастью, оказалась пуста. Мила тут же наложила на неё заклятье, запирая изнутри, потом села на диван в углу и разревелась. Она плакала минут десять без перерыва, и на неё как-то сами собой нахлынули воспоминания.
Она дружила с Сергеем, сколько себя помнила. Жили они в одном подъезде, на соседних этажах, и часто играли вместе во дворе. Сергей был добрым, спокойным и немного задумчивым мальчиком, она же всегда была гораздо более подвижной. Если он мог долго ходить по парку и размышлять непонятно о чём, то её натура всегда требовала действия.
Обычно как раз Мила верховодила во всех затеваемых ими играх. Сергей же, как правило, подчинялся ей, хотя иногда и проявлял совершенно ужасное упрямство, которое так её бесило. Например, когда они играли в дочки-матери, он никак не мог понять, почему в эту игру нельзя играть ещё и с его другом Денисом или с другой девочкой Лизой. Он упрямо говорил, что чем больше народу, тем веселее. Дурак!
Мила даже пожаловалась на него маме, но та сказала, что все мальчишки такие, и девочкам с этим надо просто смириться. А потом добавила, что Миле нужно было родиться триста лет назад, когда мальчиков и девочек было поровну, а не сейчас, когда девочек в два раза больше. Теперь девочке нельзя сидеть и ждать, когда же придёт её суженый, его нужно искать и не зевать, а то суженого приберут к рукам другие, более бойкие соперницы.
Мила не очень поняла тогда то, что ей сказала мама, для неё Сергей был просто ещё одним партнёром для игр, и не больше.
Потом они пошли вместе в первый класс и их дружба как-то поугасла. Её увлекли новые знакомства и подружки, а Сергей так и остался где-то на заднем плане, полузабытым детским другом. А немного позже у него появилось совершенно глупое и смешное увлечение псимагией, так что он стал посмешищем для всего класса, а Мила хоть и не считала это чем-то особенно смешным, но присоединилась к остальным, просто, чтобы не быть белой вороной. Она вообще очень ревностно следила за тем, что о ней думают другие. Ей хотелось выглядеть как можно лучше в глазах остальных, это грело её рано проснувшееся самолюбие и тщеславие. Ей хотелось, чтобы её слушали и слушались, она хотела быть лидером, а лидер не может быть посмешищем.
Когда в тринадцать лет на очередной проверке псимагических способностей она прошла тест, это был её триумф! Все бросились её поздравлять, и то восхищение и внимание, что она получила, было бесподобным. Сергей же отнёсся к этому событию без всякого восторга. Он просто и без особых эмоций поздравил её, и сел обратно за парту читать очередную книгу по псимагии. Он читал их постоянно, одну за другой.
«Завидует!» – подумала она тогда. – «Он же проваливает одну проверку за другой! Конечно, завидует!»
Её почти сразу перевели в спецшколу для особо одарённых девочек.
Это оказалось одно из лучших учебных заведений Москвы. Похоже, отец использовал ради дочери все свои связи. Он был хорошим архитектором и в деньгах они никогда не нуждались, но Мила и подумать не могла, что будет учиться в Московском Институте Благородных Девиц. В основном там учились дочери мелких дворян или богатых родителей.
Поначалу всё было здорово. Она ходила на занятия, восхищалась новыми предметами и преподавателями. Псимагия казалась ей чудесной и удивительной. Но уже через пару месяцев всё стало вовсе не так радужно.
Во-первых, её способности проснулись поздновато, и в классе она оказалась самой старшей. Младшие девочки дразнили её дылдой и старухой, и даже смеялись над тем, что у неё уже есть грудь. Это было очень обидно. Конечно, она понимала, что они ей просто завидуют, но от этого было не легче. А самое главное, ей никак не удавалось стать лидером класса. Её вообще не принимали в свой круг. Дворянские дочки смотрели на неё свысока, потому что её родители были простолюдинами, а дочки богачей кичились своим богатством и считали её никчёмной выскочкой и зазнайкой. Это был просто кошмар.
В конце концов, после нескольких бесплодных попыток наладить отношения с одноклассницами, Мила решила, что ей нужно приналечь на учёбу. Так она хотя бы завоюет уважение и любовь преподавателей, а может быть её ещё и быстрее переведут в старшие классы.
Это оказалось именно то, что нужно. За два года она проскочила четыре класса и стала учиться со своими сверстницами. Вдобавок она стала отличницей, и преподаватели просто души в ней не чаяли. Но самое хорошее было в том, что в новом классе у неё появились подруги Соня и Саша.
Соня являлась дочкой небогатого барона. Её отец имел класс D, что конечно было совсем слабо, и разговоров об отце Соня не любила. Зато