принимали,
Но дров напрасных нет, не наломали!
Евреи по природе пастухи,
Им трудно целый день быть у сохи
Или на мельнице до чёртиков крутиться,
А тянет их природе поклониться.
Днепровские ковровые луга
В них никогда не видели врага.
Туда Олег гостей и отпустил
И часто в гости поболтать к ним приходил.
Днипро, Днипро… Кто был, не даст соврать:
Красивей этого простора не сыскать.
И чернь, и слобода, и даже знать
Любили там по вечерам гулять.
И все евреи соловьиной дали
Частенько в гости к себе россов приглашали.
А где поют до зорьки соловьи,
Всё подчиняется мелодиям любви.
Под мёд и песни тёплыми ночами
Перуны дев прекраснейших ласкали,
И расцветала Русь для них садами,
Где звёзды жить в покое нарекали.
И в том ли есть еврейская вина,
Что вся Россия приняла их имена?
Княгиня Ольга и князь Владимир
Племянник, продолжая дело князя,
Любил всё меньше женщин, но зато
У киевлян никто и отродяся
Сравнимой жадности не видел до него.
Неодолимо в тёмные леса
Наживы страсть беднягу заманила,
Да изодрав смолёные власа,
Как волка палкой дó смерти забила.
Хоть молод Игорь был еще тогда,
Успел жениться и дитём разжиться.
Княгиня Ольга больше никогда
Ни с кем решила ложем не делиться.
И Святополка обучала с малых лет:
«Будь книгами и мыслями согрет,
Никто не может жадностью разжиться —
Плохой конец постигнет лихоимца».
У Святополка жизнь текла по временам:
Набеги ратные, пирушки по ночам.
Да верил мало старым киевским богам
И тяготился общей тягой к чудесам.
Не уважая от души кровь и злодейство,
Едва не принял самым первым иудейство.
Княгиня Ольга, зная языки,
Имела светлый ум, а мужики
Врагов искали, зная, как сразиться,
И кровью внешнею – «разбойною» – упиться.
Желая эту практику пресечь,
Она пыталась христианством Русь увлечь,
Наивно веря, будто верой вековою
Научит чаще россов думать головою.
Ей не пришлось, старея от тоски,
Дождаться христианства на Руси.
А вера новая как солнце засветила,
Когда Владимира звала к себе могила.
Он нес в себе немалые грехи:
Учителя его – соха да пастухи;
Природе силы щедро отдавал,
От дев и неги отдыха не знал.
В палатах жил, но было, часто было —
Его на Днепр на закате уводило,
Где по весне до утренней зари
Не умолкая пели соловьи.
Любил Владимир сочные луга,
Когда Венерой зажигается заря.
Ей