к новым обстоятельствам. И – с одинаково сильным, но по-разному интонированным нажимом:
– Миша! Здесь НЕ ВОРУЮТ!
А дальше было буквально следующее, и – клянусь! – без каких-либо преувеличений. До конца квартала оставалось двадцать-тридцать шагов. Мы сделали эти шаги и остановились пропустить машину. С другой стороны улицы на нас смотрели соотечественники – те самые соседи по самолету, а теперь и по отелю. Выражение их лиц так не соответствовало месту, времени и погоде, что мы решились спросить: все ли в порядке? Нет, сообщили нам, не все в порядке. Совсем не все. А именно: вдруг обнаружилось полное (и – забежим вперед – окончательное) отсутствие денежных средств семьи. Ее цивилизованный глава все оставил в отеле. Где, как известно, не воруют.
Нравоучительность этой истории слишком элементарна. Необязательны и пояснения о помраченном сознании советского человека, для которого Запад (то самое «здесь») начинается сразу за государственной границей и тянется на все четыре стороны (ну, на три). И нигде не воруют.
Пояснения запоздали. Все уже знают, что воруют практически всюду.
А мне хочется почему-то подверстать к этой истории короткое описание нашего (общего с пострадавшей семьей) отеля. Он назывался «Acropolis House», стоял на пересечении Nikodimon и Voulis. Нас соблазнила цена: всего семь тысяч драхм (44 доллара) за две ночи. Отельчик маленький, уютный. На лестнице ковры и кадки с растениями. Мне почудилось что-то домашнее.
Удобства, впрочем, оказались не в самом номере, а в отдельной комнате через коридор. Я вскоре туда зашел и, споласкивая руки, почти машинально взглянул в маленькое окошко над умывальником. Вид, ограниченный окном как картинной рамой, был почему-то знаком: рыжеватый от солнца холм и невероятных очертаний беломраморные развалины. Классическая точка.
Так я впервые увидел афинский Акрополь: на сороковом году жизни, из окна сортира. И обе эти истории связаны, мне кажется, не только местом действия.
Принцип пирамиды
Обратный путь наш лежал через Синайскую пустыню и дальше – через Каир. Там тоже хватало уморительных (именно что способных уморить) происшествий, опишу одно из них.
До границы с Египтом ехали по каким-то шишкинским просторам. На нейтральной полосе командир автобуса собрал со всех пассажиров по двадцать долларов. За что? За переход границы. С этого момента и начался наш поэтапный финансовый крах.
На египетской стороне поначалу не обнаружилось никакой особой экзотики. Наоборот, какие-то знакомые картинки, чуть подзабытые: захудалый буфет, разбитый асфальт, грязный сортир без воды и бумаги. Багажная тележка, своенравная, как мустанг. При обмене долларов на египетские деньги я получил кучу ассигнаций разного достоинства. Выяснилось, что и копейки (пиастры) здесь тоже бумажные. Я отделил одни ассигнации от других и пачечку ветхих, грязноватых копеечных бумажек брезгливо спрятал в особое отделение бумажника, решив избавиться от них при первой же возможности. Возможность представилась не очень скоро, на следующий день.
Синайская пустыня