дружбой перед соседями. Оба прекрасно это понимают, и не надо никаких слов.
– Как насчет следующего воскресенья? Пока мы не уехали в школу?
Сельма улыбнулась и покраснела. Как странно, что вот они уговариваются совершить нечто такое, что нарушит неписаные правила. Ну и что с того? Весь мир преспокойно нарушает правила: в нейтральную страну вторгаются войска, грабят дома. Наше нарушение – невинная шалость по сравнению с этим.
– Леди Хестер, правду говорят люди на рынке?
Хестер недовольно оторвалась от корзины с материей в церковном холле.
– Ну, что на этот раз, Дорис?
Если бы некоторые из этих молодых матерей побольше времени проводили за шитьем и поменьше за болтовней, то успели бы в срок закончить и потники для лошадей, и перевязи для раненых, и наволочки для лазарета. А еще вон целый список вязаных вещей, и все надо успеть к Рождеству.
– Говорят, что венгры отравили всю ежевику в изгородях, – ответила Дорис, и товарки ее закачали в такт головами.
– Какая невероятная чушь! Ежевику собрали давным-давно, еще до первых заморозков. На дворе октябрь! Урожай не удался, потому что лето было слишком жарким. Так мой повар говорит. Вы не должны верить этим слухам.
Но Дорис не собиралась сдаваться.
– А еще говорят, что мы теперь не должны пользоваться одеколоном или есть баттенбергский торт[9]. Потому что это непатриотично. Так написано в газете.
– Что ж, перейдите на лавандовую воду, а торт называйте марципановым кексом, если так будет легче! Не понимаю, как это поможет нашим воинам! А вот аккуратные стежки, и поскорее, очень даже помогут! – рявкнула Хестер, устав от их пустой болтовни.
Собрания были сущим мученьем, но Хестер не из тех, кто уклоняется от своего долга перед деревней и страной, хотя пальцы ее уже саднило от грубой материи. Этим беднягам в окопах нужна любая поддержка, дорога любая помощь, и уж она постарается, чтобы Вест-Шарлэнд обеспечил все, о чем ни попросит Дамский окружной фонд, – любые предметы обихода. Женщины постарше не доставляют хлопот – чопорно восседают в своих лучших шляпках, вооружившись наперстками. А вот от молодежи столько лишней суеты – жены фермеров, торговцев радостно вызвались вступить в фонд, но совсем не горят желанием трудиться. Вся деревня сплотилась благодаря усилиям Хестер и викария. Да, все недостойные мысли о его жене, Вайолет, она забрала обратно. Миссис Хант оказалась совершенно неутомимой занозой, настойчиво побуждающей обитателей деревни стараться ради победы. Ее сын Арнольд служит теперь во Франции, и дела там не слишком хороши, если судить по его письмам домой.
Почти у каждой дамы кто-то на фронте. Джек, мальчик Бетти Плиммер, записался первым, когда сержант объявил призыв в Совертуэйте, городишке по соседству. Если верить местной «Газетт», все идет как по маслу, но Чарльз дал понять, что война надолго и что списки раненых и погибших становятся все длинней.
С ужасом