со мною славные ребята;
«Мучение – вот лучшее лечение»,—
учили их наставники когда-то.
Бывают в жизни обстоятельства —
другому знать о них негоже,
и самолучшее приятельство
за эту грань уже не вхоже.
От шуток хорошо бы отучиться:
живя без их ехидного коварства,
я стал бы эффективнее лечиться,
смех сильно ослабляет яд лекарства.
Кошмарный сон тянулся густо,
аж голова от пота взмокла:
лежу на ложе у Прокруста,
а надо мною – меч Дамокла.
Шёл еврей в порыве честном
сесть и тихо выпивать,
но в углу каком-то тесном
рак его за жопу – хвать!
Я справедливо наказан судьбой,
вряд ли отмолят раввины,
грустный пейзаж я являю собой —
радостей жизни руины.
Образ жизни мой шальной
стал теперь – кошачий,
и не столько я больной,
сколько я лежачий.
Но нельзя не подумать, однако,
что причина – в рождения дне:
я рождён под созвездием Рака,
он был должен явиться ко мне.
Мой рак ведёт себя по-свински,
поскольку очень жить мешает,
а говоря по-медицински,
мне дозу кары превышает.
Душа металась, клокотала,
бурлила, рвалась и кипела,
потом отчаялась, устала
и что-то тихое запела.
В болезни есть таинственная хватка —
тюремной очевидная сестра:
почти уже не мучает нехватка
всего, что было радостью вчера.
Согласно процедуре изучения
плетусь из кабинета в кабинет,
я нынче пациент, объект лечения,
а личности – в помине больше нет.
Сейчас мои доброжелатели,
пока верчусь я в передряге,—
отменных сведений жеватели,
я рад, что счастливы бедняги.
Я к вечеру бываю удручён
и словно опалён огнём из топки —
возможно, потому что облучён,
хотя всего скорей – в тоске по стопке.
Читаю. Но глаза ещё следят
за очереди медленным течением,
вокруг мои соратники сидят,
печальные, как рак под облучением.
Сижу поникший, хмурый, молча,
какая ж, думаю, ты блядь:
в меня вселившаяся порча
на душу тянется влиять.
Завидя жизни кутерьму,
я прохожу насквозь и мимо,
поскольку я для всех незримо
несу в себе свою тюрьму.
Послушно принимая курс лечения,
покорствую, глаза на всё закрыв,
испытывая счастье облегчения,
когда мне объявляют перерыв.
Подумал я сегодня на закате:
ведь мы, храня достоинство и честь,
за