впечатление. Хорошее, разумеется. От Аполлонского может быть существенная польза, хотя вряд ли он за здорово живешь издаст твой роман.
– Что значит «за здорово живешь»? – испугалась я, так как была законопослушной гражданкой. – Ты имеешь в виду взятку?
– Какая, к черту, взятка? Говорю, они нищие, как эти… церковные мыши. Придется искать спонсоров. Но чтоб найти спонсора, нужно заручиться поддержкой Ипатова и Аполлонского. Поняла?
– Поняла, – нахмурилась я. – Может, не стоит нам влезать во все это? Бог с ним, с детективом.
– Стоит, стоит. Тут главное – произвести впечатление. А начнут пургу гнать, ты сиди скромно, глазки опустив, а потом непременно поблагодари, мол, они тебе большую пользу принесли.
– Какую пользу? – разволновалась я.
– Критика автору всегда на пользу. Да, и вот что еще, я тебе псевдоним придумала: Анна Асадова. Звучит?
– Зачем мне псевдоним? – удивилась я.
– Затем. Ну что такое, в самом деле, Анфиса Глинская? Ты извини, но имя у тебя ни на что не похоже. Сразу мультфильм вспоминаешь…
– Ну, знаешь ли… – обиделась я.
Без десяти минут четыре мы стояли у подъезда Дома творчества. Он вовсе не был домом, в том смысле, что занимал лишь незначительную часть особняка, построенного в начале века. Слева широкая дверь магазина «Продукты», справа страховая компания «Щит», а посередине узкая и довольно обшарпанная дверь, которая радовала взор обилием табличек. Женька, перекрестившись, шагнула к этой двери и позвонила. Звонка мы не услышали, так как Дом творчества располагался на втором этаже, подергали дверь и смогли убедиться, что она заперта.
– Это что ж такое? – нахмурилась Женька, а я ткнула пальцем в бумажку, приклеенную к стеклу на двери. Стекло оказалось довольно грязным, и разглядеть, что написано на клочке бумаги, было затруднительно. Глазастая Женька прочитала вслух: «Вход со двора», виновато вздохнула и зашагала, я потрусила следом. Со двора вела дверь в ломбард с огромной вывеской: «Мы придем вам на помощь», а также дверца в полуподвал, на которой приклеили тетрадный листок с надписью: «Дом творчества». К счастью, она была открыта. Мы спустились на пять ступенек, оказались в маленьком холле, откуда по крутой лестнице поднялись на второй этаж.
Обстановка Дома творчества была небогатой и сильно напоминала канцелярскую. Длинный коридор и шесть дверей по обе стороны. Перед первой дверью Женька остановилась, хитро мне подмигнула и отважно вошла. За огромным столом в полном одиночестве восседал дядька неопределенного возраста и странной наружности. Он явно скучал и вертел в руках ключ. Пальцы толстенькие, короткие, с неровными, точно обгрызенными ногтями. При виде нас он оживился, громко сказал «здравствуйте» и «присаживайтесь», после чего продолжил возню с ключом, но теперь выглядел не просто скучающим, а задумчивым. Я взглянула на Женьку, но спросить, что это за тип, не рискнула: комната маленькая – и мой вопрос он бы непременно услышал.
Мы сели у окна на расшатанные стулья, Женька откашлялась и дипломатично заявила:
– Хорошая