ли ему вновь отправиться патрулировать. Он вовсе не старался укрыться за делами от скорби – он просто не знал, следует ли скорбеть. Только через шесть дней он узнает, воскреснет она или нет. Если нет – в его жизни возникнет пустота. Между ними не было любви, но на протяжении нескольких последних месяцев они все реже и реже спали в разных помещениях.
Только этим и можно было извинить Джека за то, что он поместил Мэри в своей, а не в ее палатке. Он уложил ее в постель, в которой они спали вместе, и, покинув палатку – и лагерь, – отправился в обход. Вернувшись, он несколько часов проспал на полу, а с наступлением утра снова ушел на патрулирование. Она умирала не в первый раз, но за то время, как они стали… кем бы они ни стали друг другу, это случилось впервые.
Тело Мэри он укрыл одеялом, будто она просто спала. Он снял с нее окровавленное изодранное платье и заменил его ночной рубашкой, чтобы могло казаться, что она отдыхает. К сожалению, стакан с виски, который он держал в руке в столь ранний час, с потрохами выдавал слабость умиротворяющего самообмана, который он пытался соорудить. Она была мертва.
Предсказать, чья смерть окажется постоянной, а чья – временной, было невозможно. Он провел много недель возле постелей Прибывших, которые так и не воскресли, – но еще больше времени просидел у постелей тех, кто через шесть дней вставали и продолжали жить здесь, в Пустоземье, заимев от случившегося лишь несколько постепенно проходивших ушибов. Прожив двадцать шесть лет в этом новом мире, он так и не понял закономерности происходящего, не смог увидеть в этих событиях никакого смысла. Уроженцы Пустоземья не могли умирать и воскресать, эта странная возможность оставалась на долю Прибывших, родившихся в другом мире.
Доставая из шкафчика второй стакан, Джек услышал подле своей палатки возбужденные голоса. Он заранее знал, что сестра будет недовольна. Кэтрин, конечно же, ожидала увидеть Мэри в той палатке, которую они делили между собой, так что Джек нисколько не удивился, когда его сестричка, откинув клапан палатки, сердито уставилась на него.
– Тебе стало получше? – спросил он.
Его сестра ворвалась в палатку, остановилась перед столиком, за которым он сидел, и с ходу осведомилась:
– О чем, интересно, ты думал?!
Джек указал на свободный стул, но Кэтрин застыла на месте, уперев руки в боки и сжав губы в тонкую ниточку.
– Последнее время Мэри проводила здесь почти каждую ночь. И по-моему, правильно, если и сейчас она будет ждать здесь.
Кэтрин сразу успокоилась от этих слов и опустилась на стул напротив брата.
– Чтоб тебя, Джек! Неужели ты не мог позволить, чтобы хоть кто-нибудь помог тебе?
Он налил виски в стакан и подвинул к ней.
– Тебе стало бы легче от этого?
Его сестра вздохнула, громко выдохнула и лишь после этого ответила:
– Нет, но…
– Кэтрин, пусть все идет как идет. – Джек уставился в свой стакан, отхлебнул виски и покатал его во рту языком. Пойло было, конечно, не столь