это… не телепокнешься! – злорадно сообщила Саймону женщина. – Ох и врал… Сколько за него Космопол отвалит, если он тот самый?
– Много! – отозвался, расплываясь в пьяной улыбке, мужчина в грязной майке, с эмблемой спортивного клуба «Удар-Пульсар», то ли вживленной, то ли наклеенной возле правого виска. – Целый год будем пить! Усремся, но все пропьем!
«Это что же, меня выпустили – и тут же объявили розыск? Зачем? Кто за этим стоит?»
– А если он вместе с дверью исчезнет? – выказал опасение самый немногословный из компании. – Тогда у нас ни награды, ни двери…
– Дык он же удавится, если начнет исчезать!
– А если не удавится?
Мужчина в пижаме вытащил из кармана передатчик и попытался с кем-то связаться, выругался, стукнул передатчиком о стенку и снова набрал код.
– Полиция?.. Мы здесь это… Оборотня поймали! Говорит, амнезия, а у самого глаза так и бегают! Он точно не сможет без своей машины в живого человека перескочить?.. Вы это самое, прилетайте, заберите его, пока не исчез!
Саймон уже перестал удивляться: в преисподней специфическая логика. Веревка давила на горло, но он не смел пошевелиться. Может быть, полицейские отвезут его обратно в тюрьму? Скорее бы… Алкаши сгрудились возле двери, все они сжимали в руках пустые бутылки и карманные ножи и смотрели на Клисса так, словно он был живой миной, готовой в любую секунду рвануть.
Наконец послышался шум, в лоджию ворвался полицейский патруль.
– Документы!
– Во внутреннем кармане куртки, – прохрипел Саймон. – Если меня надо арестовать, зачем меня тогда сегодня выпустили?
Вскоре Клисса идентифицировали, развязали и обругали за то, что спровоцировал ложный вызов. Один из полицейских включил браслет-передатчик и кому-то объяснил:
– Как обычно. Здешняя пьянь поймала еще одного Лиргисо. Которого – двести шестьдесят четвертого?.. Этот массовый психоз у меня уже в печенках, штрафовать за это надо!
– Он же вселиться в кого хошь может! – Алкаш в пижаме, услышав это, счел себя обиженным. – Сообщали же! Раз – и захватит чужое тело, а амнезия, говорили, верный признак, он же не помнит того, чего сам человек помнил…
– Да кому нужны ваши насквозь проспиртованные тела! – скривился полицейский. – Журналисты…, психоз накачивают!
И посмотрел на Саймона так, словно тот был одним из этих журналистов. Бывший эксцессер оскорбился (сравнить его с обыкновенным журналистом – все равно что пилота космолайнера сравнить с оператором автопогрузчика), однако благоразумно промолчал.
Все получили по инъекции протрезвляющего препарата; Саймон тоже, но он-то как раз ничего не имел против, после «Хакерской» ему было нехорошо. Он покинул лоджию вместе с патрульными, поскорее отпер дверь триста пятьдесят третьей квартиры и юркнул внутрь.
Две небольшие смежные комнаты, кухня, туалет, душевая. Все дочиста выскоблено роботом-уборщиком, но вид имеет неряшливый: пластик потускнел и потрескался, пол заляпан чем-то несмываемым, на стенах