верю тебе. Ты должна быть благодарна за то, что дьявол не стал искушать тебя этим, иначе ты страдала бы гораздо сильнее, – он вздохнул. – Я не хочу, чтобы ты приблизилась к рождению ребенка, имея грех за душой. Твои чувства понятны, но есть ли у тебя силы, чтобы попытаться преодолеть их? Бог просит лишь твоего согласия и покорности Его воле. Он не требует других обещаний и определенно не требует достичь успеха.
– Хорошо. Если вы говорите, я должна это сделать, – прошептала она. – Вы много лет охраняли мою душу.
– Тогда совершите акт покаяния, чтобы я мог отпустить ваши грехи, – сказал он.
Мария склонила голову:
– Господь, Бог мой, я всем сердцем раскаиваюсь в моих грехах и отрекаюсь от них превыше всего потому, что они неугодны Тебе в Твоей бесконечной милости и доброте. Я вверяю себя Твоему суду и твердо намерена с Твоей помощью искупить свои грехи и больше никогда не гневить Тебя. Аминь.
– Тогда я прощаю тебя и отпускаю твои грехи от имени Отца, Сына и Святого Духа, – произнес отец Мамеро. – Что касается искупления, нужно решить этот вопрос так скоро, как только сможешь, – он посмотрел на ее живот. – И пусть Бог дарует тебе благополучные роды.
Родовые схватки начались месяц спустя июньским вечером. До тех пор Мария с беспокойством спрашивала сиделок: «Как я узнаю, что это настоящие схватки?» И они неизменно отвечали: «Вы узнаете. Вы сразу же поймете». Теперь она понимала, почему они говорили так уверенно.
Ей было больно с самого начала. Ей говорили, что все начнется постепенно, но первая схватка пронзила ее тело, как кинжал с тонким клинком, вошедший наискосок от спины к животу. Как только схватки начались, они больше не прекращались. Женщины говорили, что в первые часы она сможет вышивать или слушать музыку, но Мария не могла приподняться и сосредоточить внимание на чем-то другом. Она как будто сражалась с врагом внутри себя, с сильным и опасным противником, который мог в любой момент одолеть ее.
Лежа на огромной кровати в Эдинбургском замке и цепляясь за скомканные простыни, она изо всех сил старалась сдержать крик. Она делала все, что советовала повитуха, – лечь так, взяться за это, понюхать носовой платок, надушенный желтофиолью, – поскольку эта женщина должна была знать секреты, которые могли помочь. Но ничто не помогало, и боли становили все более интенсивными, до тех пор пока ей не стало казаться, что если бы ей дали кинжал, то она могла бы убить себя.
– Возьмите меня за руку, – велела леди Атолл. – Сожмите сильнее!
Мария подчинилась, хотя ей не хватало сил сжать руку так сильно, как хотелось бы.
– Моя сестра сама готовится к родам, – прошептала женщина. – Да, прямо в этом замке. Теперь я могу унести с собой вашу боль и передать ей. Она сильная, она выдержит!
Женщина, почти такая же грузная и неуклюжая, как беременные, поднялась со стула, стоявшего рядом с постелью.
– Нет, я не хочу этого! – воскликнула Мария и протянула руку, пытаясь удержать ее.
– Тише, – повитуха мягко уложила ее обратно. – Пусть колдунья уйдет. Не оставляйте