интересов. Надька в этом вопросе занимала нейтральную позицию, равняясь на желание мужа. С супругой ему повезло. Она иногда проявляла строптивость, но в целом поддерживала решения главы семьи. И поскольку тот довольно четко обозначил свою позицию в отношении детей, Надя эту тему не поднимала.
За судьбу Лизкиной дочки Макс почему-то чувствовал ответственность. Не мог он предать подругу, оставив без поддержки ее ребенка. Он старался не допускать мысли о том, что Лизка погибла, но с каждым днем тревога усиливалась. Неизвестный мститель явно заигрался, удерживая Гончарову на протяжении столь длительного времени. Кто даст гарантию, что он выпустит ее живой? Вот дерьмо!
– Ты чего ругаешься? – Надя зашла в комнату и с беспокойством посмотрела на мужа. – Ходишь из угла в угол и материшься себе под нос. Что тебя терзает?
– До хрена всего терзает, – проворчал Макс, разозлившись на вмешательство жены. – Если ты не в курсе, мы остались без копейки, и я ломаю голову, что предпринять!
Надя приблизилась к мужу, прижалась щекой к его широкой спине и обняла за талию.
– Не изводи себя! С голоду мы не умрем. У нас квартира, машина. Обидно, что твоя фирма разорилась, но это же не конец света. – Надя ласково погладила его живот. – Ты очень умный и откроешь новый бизнес. Но это не к спеху. Вместо того чтобы убиваться, лучше бы воспользовался шансом и отдохнул в кои-то веки.
Макс сдержался, чтобы не повернуться к Наде и не прошипеть ей в лицо что-то вроде: «Ты ни хрена не знаешь о моих проблемах! Банкротство фирмы – это самая мелкая из неприятностей. Куда больше меня волнует то, что творится с моими друзьями! Джек чего-то недоговаривает и, скорее всего, скрывает истинное состояние своего здоровья. Надо будет раскрутить его врача на откровенность. Лизка неизвестно где, а ее дочка принимает меня за реинкарнацию своего папаши. Бросить ее на произвол судьбы – значит мучиться виной до конца дней. Глеб мог бы помочь, если бы не убедил Джеки выскрести из его головы все воспоминания!»
– Наверное, ты не все мне рассказываешь, – тихо произнесла Надя, целуя мужа в лопатку. – Не хочешь меня расстраивать или считаешь, что я не пойму. Но я понимаю главное: я люблю и верю в тебя.
Макс застыдился вспышки неуместного гнева. Надька золото, а не баба, а он едва не вызверился на нее, болван.
– Ты права, цыпа. – Он развернулся и поднял жену на руки. – Прорвемся. Давай на следующих выходных смотаемся на дачу, я шашлык пожарю.
Надя лукаво улыбнулась:
– Только шашлык?
Макс подмигнул:
– В первую очередь отжарю тебя. Да так, что еле ноги волочить будешь.
– Ты только грозишься. – Надя призывно откинула воротник халата, демонстрируя грудь в кружевном бюстгальтере.
Макс с удивлением уставился на жену: обычно она так откровенно не напрашивается, предпочитая отдавать инициативу ему.
– Чего пялишься? Если занят, я позову какого-нибудь сантехника. – Надя ехидно хихикнула. – Может, он расторопнее будет.
Столь дерзкая провокация не оставила Макса равнодушным. Тем более