торговли Ленин демонстративно призвал в союзники опального Троцкого. Ничего чрезвычайного в таком маневре не было. Обычная игра на противоречиях в большевистской верхушке, к которой Ленин прибегал неоднократно. Однако теперь ситуация изменилась. Ленин был болен. Ставки в борьбе за власть и влияние в ленинском окружении резко повысились. Явно припугивая набиравших силу Сталина, Каменева и Зиновьева, Ленин предложил Троцкому продолжить сотрудничество. 21 декабря 1922 г., сразу же после принятия ленинского решения по монополии внешней торговли на пленуме ЦК, Ленин продиктовал Крупской записку для Троцкого: «[…] Как будто удалось взять позицию без единого выстрела, простым маневренным движением. Я предлагаю не останавливаться и продолжать наступление». Ленин советовал Троцкому поставить вопрос о внешней торговле на предстоящем партийном съезде, а также выступить на съезде советов[204]. Это означало дискредитацию «тройки», в том числе Сталина, перед лицом широкого круга партийных функционеров.
Троцкий взялся за дело и сразу же позвонил Каменеву. Каменев передал информацию Сталину. Сталин отказался выполнять указание Ленина о выступлении Троцкого на съезде советов. Более того, он позвонил Крупской и сделал ей выговор за самовольную запись и отправку письма Троцкому. Выговор, судя по всему, был достаточно грубым. Во всяком случае, таковым его сочла издерганная и нервная Крупская. Формально Сталин имел право предъявить Крупской претензии. Только 18 декабря, за несколько дней до инцидента, пленум ЦК партии принял решение ограничить контакты Ленина, страдавшего от нового приступа болезни: «На т. Сталина возложить персональную ответственность за изоляцию Владимира Ильича как в отношении личных сношений с работниками, так и переписки»[205]. Крупская нарушила это решение. Однако и Сталин изменил своей обычной выдержке. Слишком опасным и вызывающим было обращение Ленина к Троцкому.
Быстро осознав свою ошибку, Сталин извинился перед Крупской. Судя по уже упоминавшимся воспоминаниям сестры Ленина М. И. Ульяновой, Сталин пытался помириться с Лениным. Он встретился с Ульяновой и пожаловался ей, что тяжело переживает разрыв:
Я сегодня всю ночь не спал […] За кого же Ильич меня считает, как он ко мне относится! Как к изменнику какому-то. Я же его всей душой люблю. Скажите ему это как-нибудь.
Однако Ленин был непримирим. Ульянова свидетельствовала об этом так:
Ильич позвал меня зачем-то, и я сказала ему, между прочим, что товарищи ему кланяются […] И Сталин просил передать тебе горячий привет, просил сказать, что он так любит тебя. Ильич усмехнулся и промолчал.
«Что же, – спросила я, – передать ему и от тебя привет?»– «Передай», – ответил Ильич довольно холодно. «Но, Володя, – продолжала я, – он все же умный, Сталин». – «Совсем он не умный», – ответил Ильич решительно и поморщившись[206].
М. И. Ульянова не называет точное время, когда происходил ее разговор с братом. Однако с большой вероятностью можно