Девочка управлялась с хозяйством едва ли не наравне с матерью. Сорка взяла на руки Тейган и, ласково приговаривая, понесла в дом.
– Пора спать, моя хорошая.
– А я – пони, я весь день скачу.
– Конечно, причем самая красивая из всех пони. И самая быстроногая!
За долгие часы их отсутствия огонь в очаге превратился в угли и сейчас едва согревал жилище. Пронося малышку к ее кроватке, Сорка протянула одну руку к очагу. Пламя немедленно вспыхнуло с новой силой.
Она уложила и укутала Тейган, пригладила ей волосенки – цвета солнца, как у отца, – и дождалась, пока темные и глубоко посаженные, как у мамы, глазки не закроются.
– Пусть тебе снятся только сладкие сны, – прошептала она и коснулась рукой амулета над кроваткой. – Спи спокойно до самого утра. И пусть все, что ты есть и чем ты наделена, сбережет тебя в ночной тьме до самого рассвета.
Она поцеловала мягкую детскую шейку и выпрямилась, поморщившись от тянущей боли в животе. Эта боль приходила и уходила, но зимой ей становилось хуже. Надо последовать дочкиному совету и принять зелье.
– Бригид, сегодня твой день. Помоги мне поправиться! У меня трое детей, и я им нужна. Не могу бросить их одних.
Она оставила уснувшую Тейган и пошла помочь старшим детям по хозяйству.
Когда на землю опустилась ночь – слишком стремительно и рано, – она заперла входную дверь и отправилась укладывать Эймона.
– Я совсем не устал, ни капельки! – заявил мальчик, с трудом открывая глаза.
– Ну, это я вижу. Вижу, что ты бодр и весел. Будешь сегодня летать, сынок?
– Ага, буду! Высоко-высоко! А ты меня завтра еще научишь? И можно я утром пойду гулять с Ройбирдом?
– И научу. И погулять можно. Что до сокола, ты же знаешь: он твой, ты его видишь, понимаешь, чувствуешь. А сейчас отдыхай. – Она взъерошила ему темно-каштановые волосы и поцеловала в закрытые глазки – синие и озорные, как у отца.
Спустившись с чердака, она застала Брэнног уже сидящей у очага со своей собакой.
«Светится здоровьем и силой, хвала богине, – подумала Сорка. – Хотя этого пока не осознает и не умеет этим распорядиться. Даст бог, еще будет время».
– Я заварила чай, – доложила Брэнног. – В точности, как ты учила. Думаю, после него тебе станет лучше.
– Теперь ты меня лечишь, дочка? – Сорка с улыбкой взяла плошку, понюхала и кивнула. – У тебя есть чутье, этого не отнять. Целительство – большой дар. С ним тебе везде будут рады, ты всем будешь нужна, куда бы ни поехала.
– А я никуда ехать не собираюсь. Хочу всегда жить здесь, с тобой, папой, Эймоном и Тейган.
– Когда-нибудь тебе захочется узнать жизнь за пределами нашего леса. И еще у тебя появится мужчина.
Брэнног поморщилась.
– Не нужен мне никакой мужчина. Что я с ним стану делать?
– Ладно, обсудим это в другой раз.
Она присела к очагу рядом с дочкой, завернулась вместе с ней в платок. И выпила отвар. Когда же Брэнног тронула мать за руку, та повернула к ней ладонь, плотно соединив пальцы.
– Ну хорошо, только ненадолго. Тебе спать пора.
– А можно мне