общеизвестный факт. – Она моя соседка.
Я улыбнулась. Мы дошли до причала, но машины Би не было видно.
– Когда я вас увидел, мне показалось, что мы где-то встречались, и…
Мы одновременно повернули головы, услышав знакомый стрекот «фольксвагена». Би ездит слишком быстро для своего возраста, вернее, просто слишком быстро. От восьмидесятипятилетней дамы ждешь если не страха перед педалью газа, то хотя бы уважения, но к Би это не относится. Она притормозила в нескольких дюймах от наших ног.
– Эмили!
Би выбралась из машины и распахнула объятия. На ней были темные джинсы, слегка отвисшие на заду, и бледно-зеленая блузка. Би – единственная женщина в возрасте, которая одевается как двадцатилетняя девушка, вернее, как двадцатилетняя девушка из шестидесятых. Ее блузка пестрела узором «пейсли».
К горлу подкатил ком, когда мы с Би обнялись. Я не заплакала, у меня всего лишь перехватило горло.
– Я как раз говорила с твоим соседом… – начала было я и вдруг поняла, что не знаю его имени.
– Генри, – улыбнулся старик, протягивая руку.
– Приятно познакомиться. А я Эмили. – Мне тоже показалось, что я его где-то видела. – Погодите, мы ведь встречались?
– Вы тогда были еще ребенком.
Он удивленно покачал головой, глядя на Би. Та торопливо прошла мимо него.
– Детка, нужно поскорее отвезти тебя домой. Уже два часа ночи по нью-йоркскому времени.
Несмотря на усталость, я не забыла, что багажник у «жука» находится спереди, и загрузила туда свои вещи. Би завела мотор, я оглянулась помахать на прощанье Генри, но он уже ушел. Странно, что тетя не предложила по-соседски его подвезти.
– Хорошо, что ты приехала, – сказала Би.
Она прибавила скорость, отъезжая от причала. Ремни безопасности не работали, но какая разница? Здесь, на острове, рядом с Би, мне было хорошо и спокойно.
Я смотрела в окно на усеянное звездами зимнее небо. Извилистый спуск вел к берегу залива, крутые повороты воскрешали в памяти Ломбард-стрит в Сан-Франциско, одну из самых кривых улочек в мире. Ни одна канатная дорога не смогла бы пробраться сквозь лабиринт рощиц, которые расступались, открывая вид на дом Би. Даже если любоваться им каждый день, все равно дух захватывает при взгляде на белый особняк в колониальном стиле с черными ставнями на окнах. Дядя Билл уговаривал Би выкрасить ставни в зеленый цвет, мама предлагала синий, но Би считала, что если уж дом белый, то ставни должны быть черными.
Я не видела ни зарослей цветущей сирени, ни роскошных рододендронов, что сохранились в моей памяти, не могла определить, прилив сейчас или отлив, но даже глубокой ночью остров, казалось, искрился радостью, словно его не коснулось время.
– Вот мы и приехали, – сообщила Би, затормозив так резко, что я вцепилась в сиденье. – Знаешь, что нужно делать?
Я догадывалась.
– Опусти ноги в залив. – Би показала на прибрежную полосу. – Морская вода очень полезна.
– Завтра, – с улыбкой ответила я. – Сейчас мне бы только добраться до дивана.
– Ладно,