через пять минут за ним пришёл его друг Дениска – тринадцатилетний мальчик, приехавший из Города на каникулы к своей бабушке Даше, жившей на другом конце их улицы.
Дениска был современным мальчиком, то есть одевался, как он сам говорил, только в фирму; будучи жгучим брюнетом, имел на затылке кружок волос оранжевого цвета, закрывавший его голову будто крышка котелка. Пошептавшись с ним, внук сказал бабушке с матерью, что ему надо отлучиться ровно на десять минут.
Через десять минут запыхавшийся Федя, сероглазый и золотоволосый, как Есенин, прибежал на огород:
– Бабушка! Мама! Дайте мне, пожалуйста, сто шестьдесят рублей!
– Это зачем!? – сурово спросила Юля.
– Ну надо, очень надо!
– Пока не скажешь зачем, не дам!
– Ну, мам… В общем, мы с мальчишками играем. Каждый выстрогал себе кинжал, теперь надо покрасить ручки. Мы складываемся по сто шестьдесят рублей, чтобы купить краску.
– Федька! Ты в своём уме!? Сто шестьдесят рублей на покраску щепки!
– Мам! Ну это же особый кинжал! Такие кинжалы будут только у нас!
– У кого это, у вас?
– У нашего братства! И покрасить кинжалы надо особой краской, самой дорогой.
– Это Денис всё выдумывает! Ох, нехороший он мальчишка! Скажи ему, что я поговорю с его бабушкой, чтобы не дурил вам головы, – сказала Альбина Николаевна.
– Ну, бабушка! – скуксился Федя, и на его ясных глазах выступили слёзы.
– Разговор окончен! – рявкнула мать.
Федя ушёл.
– Тревожит меня Федька, – сказала Юля, – подчиняется каждому встречному негодяю. У него совершенно нет воли! Этот его одноклассник Кирилл весь учебный год издевался над ним, теперь Денис! Встречу – прибью вместе с его бабкой! Был бы у Федьки отец, как у меня… Какой он у нас ни был, но за нас любому пасть бы порвал.
– Да уж. Как он говорил: «Я лев, моё дело защищать прайд, если надо, ценой жизни». Только от него самого кто бы нас защитил!
– Ну знаешь… Лучше такой, чем никакой! Других-то нет.
– Почему же нет?! Мы сами виноваты, что не можем разглядеть хорошего человека. Выходим за павлинов с индиговыми грудками и распущенными хвостами, а потом: ах-ах и оправдываемся, что все такие.
– Странно ты говоришь! Тётя Зоя мне на днях сказала: «Мать-то твоя не на белый свет глядит, а внутрь себя. А это бывает только, когда человек или смертельно болен, или бесконечно счастлив». Ты, правда, не влюбилась ли?
– А почему бы мне не влюбиться? Не вознаградить себя за сорок лет жизни с отцом, царствие ему небесное! Он мне хоть раз сказал доброе слово? Или цветок подарил? Или комплимент сделал? Красоту мою заметил?
– Мам! Ты что, действительно? Не шутишь?
– Да шучу, конечно! Шучу! Поздно мне.
– Бабушка, бабушка! – закричал неожиданно появившийся на огороде Федя. – Тебя какой-то дяденька спрашивает.
– Что за дяденька?
– Высокий, красивый…
Альбина Николаевна и любопытный Феденька поспешили к выходу с огорода. Навстречу шёл подтянутый