шесть. Через год он повесится.
Когда пришла телеграмма о его смерти, я напросился поехать с матерью на похороны. На похороны мы опоздали. В доме его новой жены нас встретила тетя Наташа, дядя Женя и брат отца Виктор. Мы побывали на свежей могиле – стоял ноябрь и нас поливал редкий и неприятный дождик.
Женщину, с которой отец зарегистрировал брак, звали точно так же как и мою мать – Алевтиной Павловной. Она рассказывала, что отец последнее время сильно скучал по сыну, и каким красивым он был даже в гробу. Мы подружились с сыном этой женщины, который был на два года меня старше. Он дал мне прокатиться на своем мопеде, и мы выкурили с ним по сигарете. Он рассказывал мне, что уважал моего отца и не слышал от него ни одного бранного слова.
Когда мать устраивала меня на ночлег на кровати, на которой до своей гибели спал отец, из-под подушки выкатилось обручальное кольцо. Мать после некоторого раздумья вернула кольцо супруге отца.
Я вернусь в этот дом сразу после армии, через пятнадцать лет. Я встречу этого мальчика уже возмужавшим, приехавшим на лето со своей семьей в отпуск из Якутии, где он работал на предприятии по добычи алмазов. Он проведет меня на могилу отца, которую без него я едва ли бы нашел – ни таблички с именем, ни фотографии на сваренном из металла, неокрашенном памятнике не было. Меня удивило, что вход в ограду был открыт – ветвь березы проросла сквозь решетки так, что закрыть калитку было невозможно. Отец, словно томясь от одиночества, приглашал зайти к себе всякого встречного.
Мы вошли в ограду, я вырвал выросший мне по грудь на могиле бурьян, а потом мы с моим спутником выпили на палящем зное «чекушку» водки, которую я захватил с собой. Июльское солнце стояло в зените и меня изрядно развезло.
На выходе из кладбища я обратил внимание на большой храм, который запомнил еще со времени своего первого приезда – мама тогда дала какой-то нищенке мелочь на помин души. Здесь, глядя на его внушительные своды, меня посетила мысль: будь отец хоть чуточку религиозен, это могло бы его остановить.
После его смерти, мать озаботилась искоренять во мне признаки проявления характера, указывающие на дурную наследственность. Важно было воспитать меня так, чтобы я ни в чем не напоминал отца. Поскольку главными моими воспитателями были ее подружки, то я считаю большой удачей, что меня не воспитали девочкой. Я, надо сказать, этому успешно сопротивлялся. Уже в пятом классе я связался с дворовой шпаной, научился курить, пить вино, стоял на шухере, когда они грабили сараи и строительные вагончики. К воровству меня не тянуло. Во мне не было жажды наживы, мне никогда не хотелось ничего себе присвоить. Мне больше нравилось разрушать. Мне нравилось бить стекла, бродяжничать, весть себя независимо. Матери не удалось воспитать во мне мужских качеств, я почти ничего не умел делать руками, я не разбирался в технике, меня не привлекали автомобили. Зато меня привлекал риск и опасность, полная свобода и дерзкие приключения. Я зачитывался Джеком Лондоном и мечтал стать военным