подтверждена представительницами слабого пола.
Самое пустое и неблагодарное занятие – копаться в себе. Вопреки расхожему мнению «кто знает нас лучше, чем мы сами» большинство людей себя не знают и знать не хотят. Если позволено мне будет кинуть камень в огород поведенческой теории личности, в киллеры и диссиденты идут не потому что их этому научили, а потому что они ими родились. Мы живем, отравленные наследственным ядом времени, который нас и разрушает. Кто-то мечтает умереть на баррикадах, кто-то в небе, кто-то в оркестровой яме, и если мы не задаем себе неудобных вопросов, то только потому что ответы на них нам известны. Из всех капитальных строений нам милее воздушные замки и наша жизнь – один из них. Давно ли я родился, чтобы существовать рядом с солнцем, небом, облаками, луной, звездами и чужими мыслями, а между тем уже четыре миллиарда и почти сорок лет всю нашу компанию обгладывает то диковинное нечто, что люди называют временем. Да есть ли на свете что-либо безжалостней и бездушней, чем оно? Думается, нет, и тот невидимый и грандиозный некто, что нажал на кнопку мирового детонатора, это знал. Знал, что вместе с ослепительным, немым и растерянным миром возникнет его вездесущий и неподкупный управитель по имени Время – бесконечная чреда сгущений и пустот, движения и покоя, света и мрака, слов и молчания, жизни, смерти и прочих маловразумительных воплощений созидания и разрушения. И что сам я, растаяв, как облако здесь, непременно когда-нибудь возникну в другом месте. Это также верно, полагал я, как и то, что все вышеупомянутое существует рядом со мной лишь затем, чтобы служить упреком равнодушному времени. Жизнь – это лабиринт, и неважно, кто нас по нему ведет – мы сами или же судьба. Как бы и сколько мы ни плутали, выход один, и нет разницы, явишься ты на выход святым или порочным. Тогда какой прок копаться в себе?
Иной взгляд на жизнь у Сеньки Лифшица, моего друга, оппонента и сокурсника, с которым мне регулярно приходится практиковать курсы алкогольной психотерапии то в качестве пациента, то гуру. Он говорит: сорок лет – вот истинная вершина отведенного нам срока. Это возраст, когда костер человеческих способностей разгорается до белого пламени. Возраст, когда становится ясна цель тех хаотичных, бессмысленных с виду устремлений, что продираясь сквозь джунгли случайностей, ведут нас к перевалу, откуда открывается вид на прекрасный город Жизни. В нем улицы и площади расположены с прямой и строгой ясностью. Вот, например, площадь Искусств. А это улица Дружбы. А там улицы Верности, Призвания, Успеха, Удачи, Благосостояния, Радости, Мира и Покоя. Над городом высится ажурный собор Любви, а рядом с ним соборная площадь Семьи и примыкающие к ней улицы Материнства, Детская и улица Счастливой старости, упирающаяся прямо в гостеприимные кладбищенские ворота. Разумеется, отдельные городские достопримечательности видны и в более раннем возрасте, но храмовый комплекс открывается только ближе к сорока. У Сеньки Лифшица все основания так говорить, я же к своим неполным сорока