на арамейском, подошел к столу, сполоснул лицо и руки, и сел за стол. Быстроногая служанка уже расставляла перед ним письменные принадлежности.
Склонив голову над столом, прокуратор быстро написал первое письмо, адресованное жене Клавдии, которая сейчас находилась в Риме. В письме он кратко описал ситуацию и просил супругу передать его письмо, упреждающее донос, и копию самого доноса Макрону. Пилату было известно, что маниакально подозрительный Тиберий получал всю адресованную ему корреспонденцию из рук Макрона – префекта преторианской стражи, обеспечивающей охрану императора. Помахивая письмом, чтобы оно быстрей просохло, Пилат задумался.
Дряхлеющий император, итак имевший целый букет не очень приятных качеств, в старости присовокупил к ним еще несколько: болезненную подозрительность, мелочную придирчивость, склочность, склонность раздувать свои больные фантазии, придавать им причудливые формы и затем видеть в них посягательства на священную особу императора и государственную власть. Терзаемый страхами и подозрительностью, Тиберий давно уже обосновался на острове Капри, полагая, что в сравнении с шумным и неспокойным Римом, здесь он будет в большей безопасности. Естественно, наклонности императора способствовали процветанию в его окружении интриг, доносительства, наветов и клеветы, создавая тухлую обстановку вражды и неприязни.
Положив перед собой чистый пергамент, прежде чем приступить к написанию письма Макрону, Пилат спросил сам себя: – А каков он сейчас, Макрон? – Постоянно находясь при особе императора в этой, прямо скажем, гнилой среде, может быть, и он изменился? И можно ли к нему относиться как к тому Макрону, которого я знал ранее? Неизвестно. Тем не менее, письмо с приложением –доносом следует, пожалуй, отправить. Я ни о чем не буду просить Макрона. Я введу его коротко в курс дела, детали же сообщит Клавдия. Доносы на меня поступали и ранее. И это никого не удивляло. Обстановка в Иудее никогда не была простой. Но в этом случае мы подошли к Рубикону.
Ах, Кайафа, Кайафа! Следует признать, что этот хитрец осведомлен и о характере императора, и об обстановке при его дворе. Следовательно, есть кто-то в Риме, а может быть и на острове, кто информирует Кайафу. И это человек непростой. Да, непростой. Располагая информацией об обстановке при дворе, Кайафа не может не знать, как все же непросто добиться внимания императора и, тем не менее, рассчитывает на это. Можно предположить, что именно к этому человеку направляется с доносом Рафаил. Но кто же это? Надежда на Калвуса. Он умен, хитер, изворотлив, исполнителен и… ему всегда нужны деньги. Впрочем, кому они не нужны?
Итак, после встречи с Клавдией, Калвус вернется в порт Путеолы, куда прибывают суда из Александрии и будет дожидаться Рафаила.
Пилат начал быстро писать. Остро отточенный конец стила, поскрипывая, бегал по листу пергамента. Заканчивая письмо, Пилат оторвался на миг и поднял левую руку, вызывая