Галина Сафонова-Пирус

Твой образ блистающий


Скачать книгу

в этой школе не растут».

      …Монтировали сюжеты и опять шутливо сражались. А начал он:

      – Старомодные у Вас, Бэт, музыкальные вкусы.

      – А у вас… В сценарии фразу-то: «Мороз и солнце, день чудесный» у Пушкина украли?

      Через минуту – он:

      – Это хороший план.

      – Нет, плохой, – я.

      Через две:

      – Я заставки для передачи сам написал, не то, что некоторые…

      – Да уж куда нам… некоторым! (Что это с ним?) – Но показалось мало и добавила: – Что это у Вас в каждом журнале – по монолиту: в предыдущем пассажиры в автобусе в монолит слились, в этом – жидкость в стакане?

      И взглянула: нет, не сдамся! Но всё же записывали журнал мирно, и просматривали вместе, а вот «дружного, сплоченного коллектива» между нами уже не было. А в конце просмотра – он:

      – Это хорошо, что Вы здесь меня в кадре не дали.

      Извиняется?

      – Да уж… сообразила. Не совсем же я – «некоторая», как некоторые предполагают.

      И глаза – в глаза… молча.

      – Все. До свидания, – он.

      – Пока. Не болейте, – не сдалась.»

      А он и заболел. И выпускающая сказала, что у него с ногой что-то не так, – «Пацаны шайбой засветили и теперь время от времени возникают проблемы». Тогда было интересно: позвонит ли ему Бела, сменит ли свой «гнев на милость»?.. Нет, не сменила. И пришлось мне:

      – Лев Ильич, как Ваша нога поживает?

      И выразила соболезнование, порекомендовала лечить «Пантенолем», который был у меня, а в ответ услышала грустно-приглушенный голос:

      – Да нет, спасибо. Я готов к тому, что ее отрежут по самое горло… хотя и дорога, как память.

      И всё же договорились: если станет его «дорогой» хуже, то пришлет кого-либо за аэрозолем. Но не прислал, и через три дня вышел на работу.

      «Все хотел передачу «Новости кино» взять себе и, наконец, добился этого, но ведущей сделал Инну Рубину, журналистку из газеты «Комсомолец», в которой раньше работал, хотя я и говорила ему, что она – не для эфира: плохо смотрится, невнятно говорит. И сегодня подошел:

      – Как Вам, Бэт, вчерашние «Новости кино»?

      Посмотрела в глаза. Соврать?.. Нет, не буду.

      – В общем-то… – И, помедлив, договорила: – Ведущая Ваша какая-то серая, зажатая… (Обиделся? Вроде бы нет.)

      А когда монтировали журнал, попросил, чтобы на летучке, – как раз мне надо будет обозревать неделю, – не сказала об этом, а то, мол, станут на неё нападать.

      – Лис, – взглянула с упреком, – мы в нашей социалистической жизни затурканы, а тут еще и на летучке надо будет говорить то, чего не думаю. (А вот теперь обиделся.)

      И на другой день на монтаже сюжеты был молчалив, а к концу еще и бросил:

      – Вы все здесь считаете себя очень умными.

      – Лев Ильич, – усмехнулась, – но ведь, и Вы себя не обижаете?

      – Нет, я мало еще работаю, чтобы…

      – А когда «много» будет… то шо буить? – шутливо