укрепление границ, а потому основным смыслом его жизни стала борьба против племен англов и саксов, что шли к Альбиону с материка. Уриен говорил только об этом, о битвах против саксов, в которых Артур обязан к нему присоединиться, о величии бриттов, о красоте северных земель. Мой муж был истинным патриотом, воином и можно даже сказать, героем, ничуть не хуже Артура, и однако меня все это мало интересовало. Сначала, хотела сказать ему: если сюда сунутся саксы, я одна могу сжечь все их войско, – но потом вдруг почувствовала странную апатию. Не хотелось спорить, говорить, объяснять. Не ответив ни слова, я удалилась в свои покои, которые старалась не покидать без необходимости – потому что стоило их покинуть, как на меня толпой набрасывались мои новые дети – сыновья Уриена, и мне приходилось играть с ними, рассказывать сказки, следить, чтобы они были здоровы, а в играх не поубивали друг друга. Все это было крайне утомительно и совершенно бессмысленно.
Прошло время, и я ощутила вдруг сильнейшее недомогание, как если бы всю силу забрали из меня и теперь невыносимо было даже подняться на ноги, едва я покидала ложе, как меня шатало, ноги не слушались, и я была вынуждена возвращаться в кровать. Первой мыслью было, что меня отравили многочисленные фаворитки Уриена, которых он забыл теперь, когда появилась законная супруга. Я пыталась принимать противоядия, но ничто не помогало – тело не умирало, но и не жило. И лишь много позже поняла, что такой сделало меня ожидание первенца, скоро мне предстояло подарить королю Уриену очередного наследника.
И вот, по прошествии еще полугода, на свет появился наш первый и единственный сын – Ивейн, крепкий малыш, унаследовавший мои колдовские глаза и черные волосы, но не унаследовавший моего дара.
Уриен был рад сыну, хотя и понимал, что его трон достанется старшим детям, Ивейну вряд ли предстоит рассчитывать на власть.
– Напрасно, – заметила я, – Мальчик родился очень сильным, он станет великим воителем, он поможет в твоей борьбе против саксов. Помни, ты взял в жены ту, что может видеть будущее.
Однако Уриен относился к моим видениям весьма скептически, и хотя сын нравился ему, провозгласил наследником старшего – Морвида.
Но, забегая вперед, скажу, что жизнь расставила все по местам. Ивейн, и правда, вырос в сильного воина, завоевавшего славу во многих поединках и славных битвах, король Артур призвал его в Камелот, где сделал рыцарем Круглого стола и провозгласил наследником престола, если не будет у него своих сыновей.
Услышав об этом, после смерти Морвида, павшего в бою, а также ухода в монастырь младшего – Каделла, и смерти еще одного сына – Рина, Уриен назвал своим наследником сэра Ивейна, к неудовольствию всех прочих детей.
Пока же Ивейн рос послушным и здоровым малышом, при этом в отличие от остальных сыновей, не нуждался в материнской заботе: он никогда не ластился ко мне, наоборот, с ранних лет казался самостоятельным и даже строгим, и надо заметить, меня это устраивало. Я не ощущала в себе