кто навлечет гнев Командора? Уйди, заклинаю тебя!
– И не подумаю, – страстно, но так же почти беззвучно, возразил Дон‑Жуан. – Ты будешь моей! А если нет – лучше смерть от кого угодно… Хотя бы и твоего Командора!
О, пророческие слова, которым вскоре суждено сбыться!
– Впрочем, и я не лыком шит, – добавил он, многозначительно коснувшись эфеса шпаги, алый бант на которой остался едва ли не единственным свидетельством его былого внешнего лоска.
– Этого еще не хватало! – одними губами ахнула Кармен, пряча в подушку побледневшее лицо.
Дон‑Жуан немедленно попытался обнять ее, но Кармен проворно освободилась. Затормошив Командора, она громко сообщила ему с наигранным оживлением, как о чем‑то, якобы чрезвычайно приятном:
– Посмотри, кто к нам пришел!
Командор, словно и не спал, медленно повернулся к Дон‑Жуану.
– Ты появился снова? – раздельно произнес он, не отрывая от гостя пристального взгляда. – Забавно.
– Прошу прощения за поздний визит, – нашелся Дон‑Жуан. – Но иного выхода у меня не было – этот городишко, как видно, не отличается гостеприимством. Все бросили меня. Дабы найти ночлег, пришлось идти к вам. Как‑никак, мы немного знакомы?
Командор выслушал его с непроницаемым лицом.
– Действительно, положение твое достойно жалости, – произнес он, когда Дон‑Жуан умолк. – Но это ни в коей степени не оправдывает невоспитанность… Да, в наших краях не найдешь чайного домика, каковые имеются в Гонконге. Не обретаются у нас и толедские потаскушки, что тебе всегда было по нраву. Ты неисправим.
Дон‑Жуан бросил ладонь на рукоять шпаги.
– Если вам угодно сатисфакцию, Командор, я к вашим услугам! – стараясь сохранить неумолимо испаряющееся собственное достоинство, проговорил он.
Командор нетерпеливо отмахнулся.
– Мне угодно, чтобы ты вышел за дверь – Кармен должна одеться… Когда уезжаешь?
– Завтра. То есть уже сегодня. Чуть свет.
– Очень хорошо… Кармен, постели ему.
Вслед за нею Дон‑Жуан прошел в комнату, дверь которой открывал первой. Здесь также стояла кровать. Когда Кармен начала расстилать ее, Дон‑Жуан опять обнял Женщину – но понуждал его на то уже не любовный пыл, а последняя попытка остаться самим собой. Кармен решительно разомкнула объятие.
– Дон‑Жуан, не сходи с ума! – прошелестел ее прерывающийся, однако непреклонный голос. – Прощай… Или, если хочешь, до свиданья…
С этими словами она оттолкнула Дон‑Жуана.
Он упал на постель. И заснул.
Разбудил его Командор, бесцеремонно ткнув огромным пальцем в грудь.
– Тебе пора, – неласково сообщил он.
На земле еще лежала ночь: лишь на востоке темнота как бы истончала, переходя в дымчато‑серый цвет. Над степью сверкали по‑осеннему мелкие звезды, похожие на проколы в темном небе, сделанные до синевы раскаленной иглой. Дон‑Жуану было холодно – то ли от предрассветной