даже сапоги не успели надеть, с батюшки сняли… Или вас ограбили по дороге?
«Издевается», – понял Антон, но не подал вида, что догадался.
– Ты прав, Торвал, пришлось собираться быстро.
– А я вот не пойму, – неожиданно резко произнес худой. Откуда в наших горах взяться человеку издалека? Там только дикари горцы. А за горами наши степи, а еще дальше море… А на горца его милость непохож…
– Обстоятельства, – многозначительно и туманно произнес Антон, и все, широко раскрыв глаза, замолчали.
– Хватит донимать милорда вопросами. Поднимайте его отца и обращайтесь с телом со всем вашим уважением. Он каждому из вас в свое время помог. Окажите милорду последнее уважение.
Глава 2
Флапий, кряхтя, слез с коня.
– Уф. Наконец-то добрались, – произнес он. – Слезайте, милорд. Я провожу вас в трапезную. Поужинаете и ложитесь спать. – Не оборачиваясь на Антона и уверенный, что тот последует за ним, он усталой походкой пошел к башне.
Тяжело ступая по стертым ступенькам, словно входил на эшафот, Антон шел вслед за Флапием, понимая все яснее и яснее, что входит в новую для него жизнь и обратной дороги уже не будет. Понимать-то понимал. Да сознание отказывалось принять это как сложившуюся реальность. Ему казалось, что сейчас все вернется обратно, и он окажется дома, на земле, в комнате сумасшедшего ученого. Но он шел все выше и выше, а мир перед его глазами и не думал меняться. Со скрипом открылась толстая, обитая кованым железом дверь, и Флапий, не пропуская хозяина вперед, вошел в башню первым.
К удивлению Антона, по стенам в красивых, потемневших от времени бронзовых подставках светились синеватым светом размером с локоть кристаллы. Они давали неяркий, холодный рассеянный свет. Нештукатуренные стены, сложенные из грубо обработанного серого камня, образовывали узкий коридор, из которого вела наверх такая же узкая деревянная лестница без перил. По ней, как заметил Антон, следовало идти осторожно, не то свалишься ненароком вниз.
Они поднялись по недовольно скрипящей, со стертыми узким ступенями лестнице, которая, как показалось Антону, как живая, ворчала, что по ней все ходят и ходят, а ей давно пора на покой. Вышли на второй этаж и попали в просторное помещение. Посредине комнаты с высоким потолком стоял длинный стол, сколоченный из толстых досок. По стенам светились такие же кристаллы, как и в коридоре. В торце горел то ли очаг, то ли камин, и у котла, висевшего над огнем, помешивая, стояла женщина в длинном сером платье и белом чепце. Даже под несуразным платьем угадывалась хорошая фигура.
– Франси! – крикнул Флапий. – Принимай, моя любезная, нового милорда.
Женщина обернулась, и Антон понял, что ей было лет пятьдесят, не меньше.
Его окатили суровым взглядом, и женщина, которая когда-то была весьма миловидной, а сейчас имела несколько продольных морщин у плотно сжатого рта, делающих ее старше и на вид суровой, спросила:
– А старый где?
– Да, наверное, уже в леднике. Убили его. Эрзай и Торвал должны были его отнести туда.
Женщина