ему: «Стой. Я подкачу ее к тебе», – подошел к коляске и стал медленно двигаться по направлению к камню. Женя затопал ко мне, и на его лице расцвела такая благодарная улыбка, что я понял его отчаяние, когда он увидел себя без коляски, его страх и нежелание пускаться в опасное путешествие, из которого неизвестно, вернешься ли. Может быть, только беспомощному старику доступны эти чувства.
А вот интермедия из серии «Ребенок и соска». Соска – ведь тоже якорь спасения. Вечер. Ребенок стоит в кроватке с соской во рту. Настроение превосходное. Взрослый: «Дай мне соску». Ребенок (протестуя): «М-м-м», – и громко чавкает, закрепляя свои права и утверждая со всей определенностью, что только последний дурак отдаст соску перед тем, как идти спать. Взрослый, передразнивая: «Чав-чав-чав» (губами). Ребенок смеется, понимая, что никто не собирается отнимать его сокровище: «М-м-м, чав-чав-чав». Взрослый: «Чав-чав-чав; дай мне соску», – и так двадцать раз. Оба хохочут. Утро. Ребенок стоит в кроватке с соской во рту. Взрослый: «Дай мне соску». Ребенок равнодушно выплевывает ее в ладонь взрослому: «Очень мне нужна твоя соска». Игра для младшего дошкольного возраста. Год и два месяца. А еще через несколько недель я за один слезный вечер отучил его от соски.
Победы даются с трудом, и военная хитрость никогда не мешает. Еще одна сцена. Во время прогулки Женя быстро, не спотыкаясь, идет за коляской. Но интереснее ходить не сзади, а вдоль, откуда все видно, и он на ходу передвигается от запяток к бокам. Я останавливаюсь чуть впереди, отхожу и начинаю звать: «Иди сюда». Тогда, лукаво улыбнувшись, он возвращается к задней спинке и, толкая коляску, доходит до меня: велено подойти, а как именно, не оговорено. И на лице выражение нескрываемого торжества: обманул! Я без спора признаю поражение. Схитрить можно и за обедом. На столе мясо и хлеб, но хлеб он ест только из приличия. Ему говорят: «Ешь с хлебом». Он сует корочку в рот, лизнет ее и скорее вынимает, чтобы быть готовым для очередной ложки.
Во всех книгах рассказано о неустойчивости нервной системы ребенка. Насмотревшись на изрядное количество истеричных, бессмысленно обидчивых и вспыльчивых людей обоего пола, я спокойно (или, как мы говорили, по Споку) относился к перепадам Жениного настроения и знал, что мир без всякой причины может нарушиться закидыванием головы и злобным криком. Я лишь настороженно ждал, когда у этого ангелоподобного дитяти вдруг возникнет в глазах хищный блеск, будто проснулся в его нутре первобытный охотник, и он со всей силой дернет меня за волосы. И это ребенок, никогда не знавший ничего, кроме ласки!
Но не нам судить. Мы не отдаем себе отчета в том, что природа и взрослые постоянно совершают над малышом насилие, толкая его в пугающий мир и приучая к порядку. И насилие это жестоко. Становись на неокрепшие ножки, потому что все вокруг ходят прямо; вылезай из коляски; обходись без соски; не облизывай проигрыватель, не рви книги; ешь, когда не хочется (или не ешь, когда хочется: сырники то навязывают, то отнимают); встречай страшных хвостатых зверей, и так изо дня