в одном. Другими словами, фэнтези и фантастика две большие разницы. К примеру, «Из пушки на Луну» – фантастика, «Темное дитя» – фэнтези.
Надеюсь, Жюль Верн не обидится.
С книжками у меня разговор короткий. Читаю первую страницу. Нравится – продолжаю, перехожу ко второй и так далее, пока читается. А если сразу не нравится, откладываю в долгий ящик, жду, авось, когда-нибудь дойдет до меня, прозрею, чтобы разнообразить досуг изысками макулатуры, предлагаемой издательствами. Или – чаще всего – отправляю одним щелчком в корзину для мусора, фигурально, естественно, выражаясь. Легко.
Философской глубины в романе не обнаружил, но события закручены лихо. Не скажу, что оригинально, чтобы охать и ахать, но вполне на уровне стандартных бестселлеров. Композиция? – завязка, миттельшпиль и развязка присутствуют. Стиль? – свой собственный, когда страница за страницей отстреливаются как боковые разгонные блоки у ракеты-носителя «Союз такой-то», выводящей спутник на орбиту: «пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой». Язык? Встречаются просторечия. На каждом шагу? Боже мой… Но какой современный роман без простецкой речи, сниженной лексики, сближающей нас, писателей, пролетариев умственного труда с народом? Невозможно-с. Дворовый сленг в одном флаконе с феней, говорите? А что такого? Каждый второй или третий-четвертый так выражается, что на кухне, что на людях. Москвичке Ольге Фикс, ныне живущей в Маале Адумим под Иерусалимом, лучше нас знать говорок «понаехавших» в Москву в ту пору и столичных, опять же, евреев.
Так вот. Главная героиня – Софья, по паспорту Александровна, фамилия неизвестна, совершает алию, репатриацию, то есть, на историческую родину. Повод? – получила письмо с копией завещания на владение квартирой в Иерусалиме, отказаться нельзя. Также Тёма, Тёмка, ее сводная сестра, малолетний бесенок в человечьем обличье, хотя может быть котенком, дельфином, канарейкой, ящерицей, ласточкой, растением, мальчиком-девочкой, червячком и мотыльком…
Место действия – русифицированный Иерусалим. Русские здесь, точнее, русскоязычные, через одного: разнообразные раввины, садовод Вася, таксист прямо из Воронежа, Данила, сосед по площадке, из Нижнего Тагила. Даже военный БТР, мчащийся по улицам с матюгающимися русскими солдатами. Да и то сказать, едва ли не миллион таких наших на Земле Обетованной. Они отмечают «новигод» водкой и салатом «оливье» под пальмовыми листьями вместо зеленой ёлочки, откуда ей здесь взяться. Что правда, то правда. Правда и то, один иностранец таки в романе выведен – «француз» и ветеринар Жан-Марк, спасший Тёму («Тёмное дитя») от неминуемой смерти, когда та, в свою очередь, спасает автобусную остановку от теракта. Он, – Жан-Марк, а не террорист, – судя по всему, следующий муж главной героини. Иногда ругается, но к счастью, по-французски, непонятно как, пока не заглянешь в словарь иностранных слов.
Все герои почти хорошие, вернее, так: почти все хорошие, за исключением друга детства и первого мужа главной героини Сереги, закадычной ее школьной подруги Светки и странствующего раввина с двойным именем Мендель-Хаим. Эти трое объединились,