связался с Элимелехом, и, едва озабоченный танцор вышел на связь, я произнес:
– Организуй мне доставку из аэропорта в Гостиный двор. Никто, кроме тебя, об этом знать не должен.
Элимелех после моих слов задумался.
– Знать должен только я?
– Да.
– В одиночку в случае чего я не смогу обеспечить полную безопасность…
Хотел было сначала сказать, что пусть еще возьмет Иру или Аду, но потом понял, что разделять змееглазых индианок не лучшая идея.
– Ира и Ада. Больше никто, – с ходу уловил я мысль Элимелеха.
Кивнув, танцор подождал пару секунд и, когда от меня не последовало никаких других указаний, отключился.
Оставшееся до посадки время я просто проспал. Проснулся от толчка, когда шасси коснулись бетона взлетной полосы. Самолет еще не остановился, а в кабинет, где я оставался, оповещая о прибытии, уже постучалась стюардесса.
Машинально осмотревшись – вдруг чего забыл, я вспомнил, что забывать, кроме свертка с рваным костюмом, мне нечего, и двинулся на выход. Кивнув стюардессе, произносившей дежурные прощальные фразы, сбежал по трапу и сразу заскочил в приоткрытую дверь вставшего вплотную микроавтобуса.
За рулем находилась Ада, а Элимелех и Ира сидели в салоне, вопросительно глядя на меня. Фургон моментально тронулся с места, разгоняясь.
– Московская компания, Немецкий двор, – вместо приветствия произнес я.
Ада вопросов задавать не стала, молча продолжала вести автомобиль. Ира с Элимелехом тоже молчали, но смотрели на меня очень внимательно.
– Меня здесь нет, вы меня не видели, – только и произнес я и после обернулся к танцору, – Эль?
– Да.
– Ты как-то говорил, что можешь поработать над путями отхода.
– Да.
– Начинай работать. Без паники, но, если что, план пусть будет.
– Принял.
От аэропорта до центра города езды было не больше пятнадцати минут. Вскоре за тонированными окнами замелькали фигурные фонари ночной Торговой набережной – по ней до места назначения уже рукой подать. Минута, и впереди показались ярко подсвеченные массивные башни.
Гостиный двор Архангельска в этом мире был не просто восстановлен в первозданном виде, но и значительно расширен. Да и сам город разительно отличался от своего прототипа из другой реальности. Здесь во второй половине двадцатого века Россия и коллективный Запад не находились по разные стороны идеологических баррикад мировой, а после холодной войны, торговые и культурные связи жестко не обрубались, а железный занавес на границе не возникал – что в корне изменило парадигму развития города.
Информации о таянии льдов, которое в моем мире подталкивало развитие навигации в Арктике, я не видел. Как и не слышал громких разговоров о глобальном потеплении. Но в этом мире были одаренные, работающие со стихией Воды, – и Северный морской путь получил здесь гораздо более раннее и масштабное развитие, а его трафик был сравним с проходимостью Суэцкого канала. Именно поэтому Архангельск, столица