игры свои правила, коли ты их не понимаешь или не принимаешь, можешь попасть в некомфортную ситуацию. Если игроки ведут себя очень осмотрительно – трудно ведущему, и конфликтную ситуацию приходится создавать. Так Георгий Петрович поступил со мной. Я вышла с сообщением, действительно прочувствованным – не только за первые дни игры, но и на семинаре у Веры Даниловой. Говорила я о том, что знания полученные в ВУЗе, часто были невостребованными внутренними вопросами и надеты на голову как шапка, слетающая в трудных ситуациях жизни. Истинное знание может быть добыто только самостоятельно, и язык, складывающийся в таком познавательном процессе, – живой, индивидуальный, совершенно не похожий на язык учебников и вузовских лекций. Примерно так. Тогда Георгий Петрович использовал мое выступление, чтобы всколыхнуть аудиторию. Во второй раз мое соло сложилось так. Я осмелилась подойти к Пете Щедровицкому, сыну Георгия Петровича, и сказать, что я чувствую. Именно на пятый-шестой день действа ко мне приходит ясное видение всей игры. Понимаю напрасность моего старания снять слепок, взять модель игры для своих целей – должна построить свое, исходя из обсуждаемых здесь характеристик игры. Я почувствовала тот день как кульминацию, когда тебя вдруг озаряет, хотя на самом деле это подготовлено всем ходом игры. Оргдеятельностная игра построена по законам драматургии: есть экспозиция (это доклады методологов, когда Щедровицкий демонстрировал как бы правила игры. Он прерывал докладчиков, объясняя аудитории, популяризируя некоторые важные положения из их сугубо специальных докладов. Затевал полемику с докладчиком. Изгонял с трибуны очень солидных, заявляя "Вы напрасно отнимаете у нас время"). Завязка (общие заседания, первая встреча по группам), развитие действия (работа по предложенным темам, доклады), кульминация, развязка. Петя заинтересовался, сказал, что неплохо бы выступить. На следующий день на игре Георгий Петрович нарисовал схему игры, задал запрос аудитории на своем языке, потом сказал, что он в затруднении, как быть дальше, что нужно делать. Я уже тянула руку и он сказал: "Пожалуйста». Говорила я о Станиславском, сравнивала его метод с оргдеятельностной игрой, об озарении. Кто-то попробовал возразить мне (о Станиславском), но Щедровицкий резко отпарировал (оказалось, он прекрасно понимает систему Станиславского вопреки заявлениям, что он не спец в образном творчестве). Публика закипела, пошли выступления.
Было еще мое третье выступление, когда я пыталась говорить по предложенной теме.. Георгий Петрович изгнал меня. Я должна была достойно отыграть свою роль – или говорить свое (возможно, наплевав на предложенную тему) или быть изгнанной.
Тогда я еще не думала о книге, тогда еще не было даже моего школьного курса. Уроки и книга будут построены по принципам, слившимся навсегда со мной:
1. Писать и говорить только о том, что прочувствовала и поняла, находить простые эпизоды из своей жизни.
2. Оказалось невозможным снять слепок с игры Щедровицкого для личного употребления. Игра как нечто живое возникает вновь в новом