последнее время все такими стали – храбрецов мы уже, видать, истребили, – второй маг подошел поближе к своему товарищу, морщась от попадающего в лицо дождя. – Сколько нам еще тут торчать?
– Гипнозу поддается? – спросил бритоголовый мужчина, пропустив вопрос мимо ушей.
– Нет, у меня не получилось.
Желтоглазый убийца резко приподнял мою голову за подбородок. Я попыталась высвободиться из его клешни, но он крепко и больно впился в кожу своими когтищами.
Я поймала взгляд твари: мое тело вмиг окаменело, ослабленные руки повисли как плети, а сознание медленно, но верно начало погружаться в сон. И вдруг эффект его воздействия полностью исчез, стоило мне лишний раз заставить себя моргнуть.
Поняв, что его фокус не прошел, Охотник наиграно-ласково спросил:
– И что же мы будем с тобой делать?
– А вы не можете меня просто отпустить? – голос мой прозвучал хрипло и тихо. Я до сих пор не могла отдышаться, прийти в себя и остановить бешено бьющееся сердце.
– Ты же прекрасно понимаешь, что нет. Таких приказов нам не поступало, – улыбаясь, Охотник поднялся с места и уже обыденно серьезным тоном обратился к своему другу. – Тебе решать.
«Шанс. Знак судьбы».
У меня было всего несколько секунд форы, пока они не смотрели на меня. Использовав единственный шанс на спасение, подаренный судьбой, я быстро достала из голенища сапога маленький не заточенный кинжал, которым можно, пожалуй, разве что масло по хлебу размазать, и, оттолкнувшись свободной рукой от земли, вскочила на ноги, целясь в глаз бритоголовому гаду.
Охотник бродил по лесу, рассматривая небольшой, дергающийся огонек пламени в руках, таких чужих и не похожих на прежние ладони с пальцами. Сколько времени он был в таком обличии, мужчина не мог точно сказать, но с некоторых пор, когда он висел на волосок от смерти, старая память начала к нему возвращаться. Прошлая жизнь казалась далеким странным сном, окутанным пеленой тумана, с моментами счастья и печали, но все-таки это была его жизнь. Настоящая. Прерванная. Он просто не понимал, как можно стать жестоким и бессердечным монстром за такой короткий срок? Вместе с воспоминаниями к нему постепенно начала возвращаться и человечность, которой не было ни у одного его собрата, и Охотнику все чаще начинало казаться, что во всем этом перевоплощении есть какой-то очень большой подвох. Ну, с чего бы могущественному магу раздавать свои силы каждому третьему человеку, даровав шанс на спасение? За красивые глаза и милую улыбку? Здесь что-то не так.
Весь элитный отряд обращался в дикое зверье, забывая, кем они были. День за днем, с новым восходом солнца Охотники становились все злее и беспощаднее, теряя волю и разум, безвозвратно обращаясь в бездушные орудия убийств, подвластные только Аластору.
Каждый шаг, каждое лишнее движение отдавалось в брюшной полости и спине Охотника лютой режущей болью, и, кажется, один из небрежно зашитых швов снова начал кровоточить под повязкой. Но ему