ратников наших боятся, – заметила золотоволосая. – А ратники у нас лихие, за девушками следят, никому не отдадут.
– Так уж и никому? – усмехнулся Зигфрид. Под рукавом из плотной ткани задвигались мощные мускулы.
Теперь уже смеялись все вместе.
Все-таки здорово вернуться домой. Вернуться живым и смотреть в живые улыбающиеся лица тех, кто тебе рад, кто желает тебе добра и счастья. И почему есть те, кому все это мешает, кто вечно сеет раздоры, кто жадными глазами смотрит на чужое добро, кому не терпится утопить этот мир в крови?
Вопрос риторический. Потому что все знают: есть Кремль, и есть весь остальной мир, которому Кремль – как кость в горле. Ведь Кремль – оплот человеческой цивилизации, практически уничтоженной, но все еще хранимой руками этих людей. Здесь, в Кремле, хранится Книга Памяти, наследие предков, связующее звено между прошлым и будущим. И именно отсюда начнется возрождение человечества.
Если этому не помешают нелюди, мечтающие стереть с лица Земли само воспоминание о том, что когда-то было на этой земле. Трудно сказать, отчего так вышло. Может, из-за ревности, которую испытывают к «хомо» те, кто считает себя «новыми людьми». Нео, шамы, кио и прочие – все они претендуют на первенство в новой истории планеты, в которой уже нет места людям.
А может, в этом виновато само человечество? То самое, что создало великую культуру – и само себя ввергло в хаос ядерной бойни. Просто невозможно понять, что могло заставить разумных существ уничтожать себе подобных в братоубийственной мясорубке. Какие причины могли побудить людей нажать «красную кнопку»?
Книжник не понимал этого. Оттого и копался в архивах, пытаясь разобраться, в какой момент существа, создавшие величайшие шедевры в искусстве, спустившиеся в глубины океанов и поднявшиеся в космос, вдруг сошли с ума и выпустили на свободу все эти мегатонны ядерного ада? Откуда эта тяга к самоубийству?
Ответа не было. Но были вокруг родные стены, было солнце и смеющиеся девушки. И в тот момент казалось, что так и будет продолжаться вечно.
Ощущение беды пришло из ниоткуда. Странное, ни на что не похожее чувство: что-то не так. Книжник еще не испытывал подобного. Он не был воином волею судеб, его бросало в крутые переделки, и единственное, почему он все еще жив – это помощь друга. Рядом с Зигфридом можно быть уверенным: он выручит в любой ситуации.
Но сейчас что-то изменилось. Зигфрид беседовал с прекрасными воительницами, ловил взгляды и отвечал сдержанной улыбкой. Темноволосая красавица таяла под его взглядом, и можно было не сомневаться: воин нашел в ее глазах нечто большее, чем просто симпатия.
Но Книжник смотрел в другую сторону. Там, вдоль неказистых служебных сооружений деловито сновали по своим делам гражданские – рабочие, фермеры, священники, семинарские наставники. Только один выделялся среди них. Стоял посреди людского потока, и прохожие обтекали его, как остров, как какое-то инородное тело.
Вот он – «инородное»! Незнакомец вел себя как-то не так. Все здесь было ему чуждо. И он был как бы