из свежего дерева, старые же постройки, уже претерпевшие все неистовства здешнего климата, стойко переносили сырость и промозглость.
Укутавшись в плащ от порывов пронизывающегося ветра и оперевшись на острие частокола, Скатола вновь погрузился в прерванные часовым размышления: потери составляют одиннадцать человек, и пока он не может найти ответы на вопросы, тяжело пульсирующие в его голове.
Бесспорным фактом, заменяющим многие «почему», остается лишь осознание, что все вокруг находятся в состоянии войны, кровавой и беспощадной, выжить в ней удается немногим.
Трудно уложить в рассудке, что в то время, пока ему приходится решать головоломки военных стратегий, кто-то сейчас занимается, хоть и в застенках лагеря, но вполне мирным делом. Как пример, тут же на память приходит худощавая фигура Аристона, хирурга и врача легиона, грека по национальности, пришедшего сюда еще летом. Когда беспощадный бог войны не заваливает его рабочее место телами, требующими его мастерства в починке человеческих членов и органов, он, как безобидный мотылек, порхает между полянами, собирая травы для своих лекарств, мазей, различных примочек, растворов и снадобий. В его аптеке непрерывно булькал котел, разнося запахи далеко за пределы здравницы.
В помощь врачевателю пришлось отрядить десяток солдат, апулийцев, хорошо понимающих назначения трав и их свойства, желающих сменить тягостный труд на увлекательные прогулки с цветами и душистыми травами, коих немало росло вокруг лагеря.
А где-то сейчас пропавшая вблизи лагеря декурия. Асиний Помпоний с утра обежал близлежащую территорию вверх и вниз по течению, ничего не обнаружил – этот факт тревожил и обжигал душу близким дыханием врага. В ближайшие дни лагерь будет полностью восстановлен, и все рабочие будут отправлены в основной лагерь к трибуну Кассию Петрею, и форпост будет усилен до когорты.
Мощный, сбивающий с ног порыв ветра резким, колким дождем неистово обрушился на Скатолу. Пытаясь уйти от ненастья, он неловко повернулся, опираясь на левую ногу, и, как молния внезапно рассекает небо от края до края, от колена все тело пронзает волна невыносимо терзающей боли, напоминание о прошлогодней стычке с отрядом даков, перебравшихся на этот берег и устроивших римлянам засаду.
Тогда когорта Скатолы была атакована при переходе ручья, зажатого каменистым перелеском. Центурия, шедшая впереди в охранении, была вынуждена прижаться к основному отряду и растянуться, стараясь быстрее взобраться на бугор по неширокой дороге, пересекающей ручей и резко уходящей вверх, причудливо извиваясь. Половина когорты состояла из новобранцев, новичков в военном деле, многие из которых в строю не больше года.
Сам Скатола шел в середине первой, слыша команды Тита Валлея, командира второй центурии, в сочных выражениях непрерывно подгонявшего своих солдат. Дно пересекаемого