на кровать старые пожелтевшие пеленки.
– Вот, ничего покупать не надо.
Мое сердце сжалось при виде тряпья, которое по всей видимостью считалось приданным для Насти. Я понимала свекровь, она не родная мать, а после ужасного поступка Настя вряд ли заслуживала от нее больших почестей.
Распахнув шторы, я увидела грязное окно. За три года жизни в этой квартире я почти никогда не заходила сюда. Я боялась Андрея. Его комната ассоциировалась у меня с комнатой Синей Бороды. При дневном свете все было не так печально. Я не откладывая принялась за уборку.
Мне предстояло разобрать вещи Сережи, которые хранились в шкафу. Я зашла в нашу комнату. «Нашу»…. Она раньше была нашей, и здесь до сих пор ничего не поменялось. Я присела на кровать и взяла в руки свадебную фотографию. Она была сделана почти перед самыми родами, я улыбалась на ней, счастливая, будто бы транслируя всему миру – «смотрите, и меня тоже замуж взяли». Илья был серьезным. Он гордо вскинул подбородок и прищурил глаза. Я всегда считала его безумно обаятельным, а сейчас он был неприятен мне.
Он напился в день свадьбы и я всю ночь бегала вокруг него с тазиком. Я жалела его, отпаивала минеральной водой, я думала, что это мой святой долг.
Сережа увлеченно играл своими игрушками. У меня появилось немного времени, чтобы навести лоск. Я хотела, чтобы Настя почувствовала тепло и комфорт.
После того, как кроватка Сережи переехала в другую комнату, которая блестела чистотой и порядком, я довольно осмотрела результат своей работы. Мне хотелось увидеть радость на лице Насти.
Я набрала ее номер, чтобы обрадовать новоиспеченную мамочку, но застыла на месте, услышав в телефоне ее плач.
– Что мне делать, Таня? – рыдала она, – он раздражает меня. Я не хочу его видеть.
– Кто? – спросила я, решив, что речь идет об Андрее.
– Этот ребенок. Он ревет и что-то хочет…
– Покорми его, Настя, – от ее слов мои волосы встали дыбом.
– У меня нет молока! Я стала такая жирная, Таня. Я уродина.
– Тихо, Настя, не нервничай. Молоко придет, но только если ты успокоишься, – я готова была разрыдаться с ней в один голос. От нервного поведения Насти ребенок пронзительно закричал.
Она отключила звонок, изрыгая проклятья. Я не смогла сдержать слез. Мое приподнятое настроение улетучилось. Что делать? Надо что-то предпринять, но что?
Я набрала номер Андрея. Он ответил сразу же, после первого гудка.
– Ты передумала? – весело спросил он и тут же замолчал, услышав мои всхлипывания.
– Тебе надо поехать к Насте. У нее истерика.
– Тань, прошу тебя, не начинай…
– Если ты не поедешь, можешь больше никогда мне не звонить! – сурово ответила я. Это крайние меры, я знала, невозможно таким образом добиться от Андрея желания помчаться в роддом. Если он и сделает это, то только от безвыходности.
Андрей обреченно вздохнул.
– И придумайте уже малышу нормальное имя. А не «этот».
Я