Ну, филин так филин, командир. Тебе виднее
–– Копай, не отвлекайся, – раздражённо буркнул «командир». Сделав несколько шагов в сторону кустов, мужчина стукнул кулаком по стволу калины.
Полина сравнялась с землёй и не дышала, забыв даже молитву, чтобы мысли, бешено носящиеся в пустой голове, не выдали её присутствия. Наконец, мужчина отошёл от дерева. Вынув из портфеля небольшую железную коробку, передал подельнику.
–– Клади в угол и можно закапывать. Давай лопату.
Пока мужчина, стоявший по пояс в яме, укладывал коробку, Полина подняла голову. До сих пор ей казалось, что испугаться больше, чем она уже испугалась невозможно, но в этот момент ужас снова скрутил тело. В руках у мужчины, стоявшего на краю ямы, блеснул в свете полной луны длинный чёрный пистолет. В ночной тишине глухой хлопок прозвучал, как полноценный выстрел. Не в состоянии отвести глаза, Полина наблюдала, как мужчина размашисто забрасывал безжизненное тело своего помощника комьями земли. Вдруг из ямы послышался стон. «Командир» чертыхнулся и продолжил закапывать с удвоенной скоростью. Когда яма сравнялась с землёй, мужчина установил несколько разбросанных венков и не оглядываясь, пошёл в сторону северного выхода.
Полина судорожно всхлипнула. Поднявшись на трясущихся ногах, она, не разбирая дороги, побежала в другую сторону, к южному выходу. Туда, где, нервничая и подпрыгивая от нетерпения, ждали подруги.
***
Услышав скрип двери, Роман убрал ноги со стола и принял позу роденовского мыслителя. Как и предполагалось, зашла Лариса. По тишине, заполнившей кабинет, лейтенант Роман Аросев понял, что сейчас будет буря. Предчувствие плохого, как всегда, не обмануло. По-кошачьи мягко майор Чередниченко подошла к столу, за которым «мыслил» Ромка и тихо прошипела:
–– Ещё раз увижу эту сцену из жизни копов штата Миссури, заставлю весь кабинет с хлоркой вымыть.
–– Никак нет, сэр, – звонко отрапортовал лейтенант, подскакивая и вытягиваясь по стойке «смирно». – Больше не повториться, сэр.
Задранный вверх подбородок нависал над головой Ларисы. Рассматривая две свежие царапины на шее парня, она невольно закусила губу. Высокий, красивый, двадцать шесть лет. Выглядит, вообще, лет на двадцать не больше. Ей и в юности так не везло, а уж после рождения дочери на себе-любимой был поставлен большой жирный крест. Где уж тут молодиться, когда ночью встаёшь раз пять, то Надюшка писять захотела, то пить, то приснился кошмарик, а утром на работу со звёздочками в глазах.
Высказав всё, что кололо язык, Лариса, швырнула папку на стол и подошла к окну.
–– Достали, уроды? – заботливо спросил Ромка, наливая стакан воды.
–– Достали, – кивнула Лариса. – Преступление совершено с субботы на воскресенье, сегодня понедельник, а им уже результаты подавай. Преступника, голубой ленточкой перевязанного. Так искренно удивляются нашему нежеланию работать. Вот они, в нашем возрасте, из кабинетов не выходили пока преступление не было раскрыто.