настроении. Он работал учителем истории в одной из школ города. А ещё он преподавал право в одном из институтов города. А ещё он преподавал обществознание на вечерних подготовительных курсах в единственном университете города. И много где ещё работал Андрей Васильевич. Но заканчивался учебный год: в июне в школе, в июле в институте и университете и обычно в августе наш герой становился свободен. Целый месяц он был свободен вплоть до 1 сентября. Общая педагогическая нагрузка у него составляла пятьдесят часов в неделю и это при норме восемнадцать. Пятьдесят часов в неделю он должен был говорить. Он говорил с утра и до вечера – на уроках, на лекциях и на курсах. К концу августа, за целый месяц вынужденного «молчания», у него возникала очень сильная потребность поговорить. Поездка в Германию на полтора месяца в этом году ничего не изменила. Потребность поговорить никуда не исчезла.
По пути домой от Владимира Анатольевича он с грустью представлял, какая нагрузка снова ляжет на его плечи. Особенно в школе. Преподавать в вузе легко. Читай лекции, да слушай выступления студентов на семинарах. Каждые полгода курс меняется, приходит новый. Никто не будет проверять, что останется в головах студентов к пятому курсу.
В школе не так. Но тем в ней и интересней. Андрей Васильевич учил в течение пяти лет по двум предметам (честно говоря, по трем) учеников научному мышлению. И здесь была улица с двухсторонним движением. Сначала учил он, затем школьники вопросами помогали ему глубже исследовать темы. Вместе они ставили задачи и искали ответы. Иногда даже получались научные открытия.
Подойдя к перекрестку, Андрей Васильевич вспомнил критерий оценки задачи коллеги – учительницы математики Лидии Степановны. Как-то раз при историке она сказала ученикам:
– Задача должна быть такая: сидишь на уроке – думаешь о ней. Идешь после уроков домой – думаешь о ней. И дома – тоже думаешь о ней. Вот какая должна быть хорошая задача!
Андрей Васильевич, конечно же, не удержался и полюбопытствовал:
– А у перекрестка, о чём нужно думать – о задаче или о сигнале светофора?
Учительница промолчала.
Перейдя перекресток на зеленый сигнал светофора, Андрей Васильевич увидел фигуру девушки, показавшуюся ему знакомой. Она прислонилась к стене двухэтажного деревянного дома и вытрясала что-то из босоножки. Девушка чуть опустила голову, и историк не мог издалека определить кто она. Джинсовая куртка поверх платья не помогали распознать её, а, наоборот, мешала. В школе старшеклассники часто целый год ходили в джинсах и свитерах унисекс. Из-за этого на улице историк не сразу мог распознать в прохожих учеников и учениц.
Встреча
Настя, застегивая босоножку, молила про себя: «Пусть он пройдет мимо и не задаст никакой задачки! Пожалуйста! Пожалуйста! Пусть он только поздоровается! Ну, пожалуйста! Или просто спросит: «Настя, как дела?» А я отвечу: «Хорошо, нормально» и он не будет пытать меня мудреными вопросами!»
Предчувствие не обмануло Настю, а вот мольбы не помогли.
Историк обрадовался ей и, поздоровавшись, спросил, не