связи главного промышленного района с большой землей остались дни, но никто об этом не думает…
«Любой из них рискнет чужими жизнями ради дохода! Купили гнилые рельсы, потому что они дешевле стальных!», – шипят со всех сторон, причем исключительно вздорно и несправедливо. Кто-то инспирирует это шипение, кто-то продолжает валить наших деляг…Главный материалист-философ по-прежнему напыщенно поучает, что разум – главный из предрассудков…Главный металлург публично говорит, что запретил бы своим детям ехать по этой ветке…Комитет Бескорыстных Граждан требует закрыть Линию Джона Голта на годичную экспертизу – понятное дело, у них нет никакого иного мотива, кроме долга перед обществом…Пробегает слух, что несколько рабочих погибли на мосту при обрушении балки; слух не подтверждается, но осадочек остается…Ни одного репортера на строительстве ни разу не появлялось – ведь главный редактор страны объявил, что объективных фактов не существует, каждое сообщение основано на чьем-то мнении, поэтому описывать факты бессмысленно…Группа бизнесменов решила изучить вопрос, обладает ли супер-сплав коммерческой ценностью, для чего обратились не к экспертам, а просто и без затей устроили публичный опрос: «Согласны ли вы совершить поездку на Линии Джона Голта?», на что глас народа демократически ответил: «Ни за что!». Vox populi! Вот такие все кругом тупые – сам убедился, дорогой читатель.
К Лютой Сестре приходит наглый глава профсоюза машинистов. Ногой открывает дверь: «Мы не позволим вам запустить Линию Джона Голта!». Лютая Сестра ставит его на место: мол, что значит «не позволим»?! Ты кто такой, чтоб нам что-то позволять? Тот начинает юлить: мол, не «не позволим вам», а не позволим членам нашего профсоюза работать на вашей смертоубийственной линии. «Ок», – говорит Лютая Бизнес-Сестра, – «вот бумага, пишем договор, что ни один из членов Вашего профсоюза не будет допущен к работе на нашей линии. Мне все равно – могу сама вести паровоз, а вот вы строить новые ветки не умеете, я без вас обойдусь, а вы без меня – нет. Посмотрим, кого выберут джунгли, нас или ваш профсоюз». Тот, униженный и растоптанный, лепечет какие-то совсем не относящиеся к делу бла-бла-бла, но Лютая Сестра ставит точку: на первом поезде по узкоколейке имени Павла Корчагина, пардон, Джона Голта, поедут добровольцы. И поручает Другу Детства найти машинистов-добровольцев.
Занятно. По версии мадам, профсоюзы – это шантажисты, мучающие трудяг-буржуев своими наглыми претензиями.
Тем временем читатель с волнением ждет, найдут ли они добровольца; и вот встревоженный Друг Детства звонит Лютой Сестре, мол, нужно ее личное присутствие, что-то происходит необычное. А происходит вот что: суровые мужчины-машинисты их ж/д концерна, с саженными плечами и сединами, вызываются все как один добровольцами. Орлы и верные служаки, все, кроме троих: один в отпуске в лесах, другой в больнице, третий в тюрьме за неосторожное вождение личного авто. Приемная Друга Детства полна, все бросают в воздух машинистские чепчики и