в холодную воду. И хотя Охотник привык не обращать внимания на голоса ночного леса, будь то шепот деревьев, звон комарья, треск сломанной ветки или далекий волчий вой, эта песня не давала ему покоя. Что-то в пронзительных криках ночной птицы заставляло сердце биться чаще, а его самого – вздрагивать и прислушиваться.
Землянку Охотник вырыл на склоне небольшого холма. По сути, это была обычная яма, под корнями скрюченной сосны, одного из лесных патриархов. Охотник не потрудился укрыть крышу лапником, и теперь в дырах между переплетенными корнями он видел светлеющее небо. Любой другой человек назвал бы это место берлогой и был бы не далек от истины. Если хорошенько поискать в подстилке из прелых листьев и рыжей хвои, то можно найти клочья свалявшегося медвежьего меха. Даже время не смогло выветрить терпкий мускусный запах. Охотник мог бы их выкинуть, но эта была единственная память, которая осталась от его жены. Той, которую много лет назад убил Первозверь.
– Пииу! Пииу! – вновь закричала ночная птица. Словно куда-то звала.
Охотник хлопнул себя по щеке, размазав присосавшегося комара. Но в конце концов не выдержал и сел, задев макушкой потолок землянки. Найти бы эту крикунью да свернуть ей шею, чтобы неповадно было! Но он был Охотником, а не Убийцей, а это что-то да значило. Он потянулся, разминая затекшие мышцы. Громко хрустнул костями. И вдруг схватил с земли корявую палку и с размаху швырнул в заросли малины, откуда и доносились птичьи крики.
– Когда же ты заткнешься?! – Громкое эхо заметалось по предутреннему лесу.
Из кустов вспорхнула желто-зеленая птаха с ярко-красным хохолком. Мелькнула и исчезла в зарослях.
– Пииу?
Охотник выругался. Проклятье! Нужно как-то избавиться от певуньи или о крепком сне придется забыть. А если пичуга решит свить гнездо рядом с его домом… Неровен час придется искать новое место для ночлега, а Охотник слишком дорожил своей берлогой. Слишком многое с ней было связано.
Он зарылся пятерней в спутанные черные волосы и дернул себя за космы. Воспоминания… Сколько их было раньше, а сейчас почти не осталось. Он еще помнил запах, но, как ни старался, не мог вспомнить, как же звучал ее голос. Как давно это было… Только время – плохой лекарь. Оно лишь стирает память, но ничуть не лечит раны.
Тоска сдавила сердце, и он заскрипел зубами от ноющей боли. Охотник так и не нашел себе новую жену, хотя претендентки всегда были. Но никто не мог сравниться с той, что ушла. Всего одно жаркое лето они были вместе. То самое лето, когда в Большой Лес приходили Ушедшие Звери. Охотник криво усмехнулся. Тогда ведь тоже пела ночная птица, мешала спать, но они с женой о сне и не думали… А мгновение спустя Охотник выскочил из берлоги и замер на пороге. Быть этого не может! Неужели…
Зыбкий туман скользил меж сосен и елей, тая на ветру. Восходящее солнце окрасило макушки деревьев лиловым и розовым, и недолго оставалось до того мгновения, как они вспыхнут чистым золотом. Большая сова скользнула меж гигантских стволов, спеша укрыться от наступающего дня. Звуки ночи постепенно стихали –