час, мальчик, упершись головой в бетонную стенку, уже дремал. После сильного холода он зашел в теплое помещение и его потянуло в сон. Плюс тяжелый стресс утомил его, поэтому он отрубился сразу, как сел на скамейку. Тяжело было юному организму воспринять новые условия жизни. Другой климат, ужасный просто холод, незнакомая речь, о которой он даже не слышал и, конечно же, нечеловеческие условия в приюте. Они были не просто нечеловеческими, а даже и не годились для проживания скота.
– Эй, парень вставай, разлегся здесь как дома, – начала трясти мальчика толстая женщина с неприятной бородавкой на лице и красными щеками.
– Да он язык наш не знает, что ему говорить! – ухмыльнулся охранник.
– Мой язык он сейчас поймет, он не первый и не последний, – рявкнула она, – зачем нам это чудо? – скривилась Юлия Борисовна, – своего отребья хватает, – цыкнула она.
Юноша сразу оклемался от такой тряски. Он с ужасом смотрел на разъяренную женщину, которая его трясла за рукав и что-то кричала. В глазах Кристиана появилась растерянность, страх. Он события воспринимал уже посредственно, уступая законом судьбы и не переча им. В этот самый момент мальчику очень не хватало родительской защиты. Ему было необходимо почувствовать тепло, что о нем заботятся. Он в безопасности, чтобы пережить такой трудный период в жизни.
– Вставай дебил, что спишь, пошли, покажу тебе твое место.
– В этой жизни? – засмеялся охранник.
– И в этой тоже!
Женщина схватила мальчика за руку и поволокла его сонного за собой. Парень, кое-как еще не проснувшись с закрытыми глазами, волочился за женщиной. Они прошли длинный коридор со скрипучим полом и зашли в комнату. Помещение было с огромными окнами, которая светилась от ранних утренних лучей солнца. В комнате располагалось около двадцати металлических кроватей, половину из них были заняты другими детьми.
– Выбирай любую кровать и будь как дома, – рассмеялась женщина, толкнула юношу вперед и ушла.
Мальчик от сильного толчка двухметровой женщины упал на пол. Ударился сильно рукой на спинку кровати, потом сел на нее, осмотрелся и лег на холодный ватный матрац, прикрытый шерстяным одеялом, и расплакался.
– Что ревешь? – раздался голос из угла комнаты, – мы здесь уже несколько лет и ничего, нам весело.
– Спи, еще час остался, – крикнул другой мальчик, – он все равно ничего не понимает, это же иностранец, о котором нам Нина Михайловна говорила.
– Понятно, ладно посплю еще, потом будем знакомиться, – буркнул он, повернулся на другой бок и уснул.
Нина Михайловна давно уже работала в интернате, была в возрасте. Седые волосы, доброе сердце. Она искренне любила детей, заботилась о них и преподавала им русский язык и литературу. Дети тоже любили женщину, она ведь единственный человек, который к ним хорошо с добром на сердце относился.
Их воспитательница, за день перед приездом ребенка, зашла к ним в комнату. Попросила, когда приедет