за водой.
– Ты прекрасна, как Афродита, – говорит Аримнест. – Я любовался тобой. Как можно поднимать меч на красоту?
Клеора вспыхивает, подобно Авроре, но пытается скрыть свое волнение и указывает на лежащего Левтипа:
– Он хотел снять с меня скальп?
– Он опозорил Спарту.
– Он мой хозяин. Я илотка из клера его отца.
– Ну и что?
– Он никогда не простит мне своего позора.
– Пусть только попробует…
– Ты его плохо знаешь.
– Ты хочешь его убить?
– Нет.
– Ты уже занесла меч.
– Хотела испытать тебя.
– Ты меня знаешь?
– Тебя зовут Аримнест.
– Как?!
– Неважно, – краснеет девушка и неуверенно добавляет:
– Намного важнее другое.
– И что же?
– Я сейчас не знаю, что делать.
Аримнест обнимает Клеору:
– Я знаю.
– Что?
– Пойдешь со мной?
– Хоть на край света.
– Мы туда и отправимся.
– Уж не на войну ли?
– Именно!
– Неужели ты думаешь, что Павсаний нас возьмет?
– Я пойду к нему.
– А как же криптии, Твоё посвящение в спартанцы?
– Если я погибну в сражении, то лучшего посвящения и не надо.
– А если нет?
– А если нет, то мы победим. Победа или смерть!
– Я с тобой.
– Беру тебя оруженосцем.
Так просто и естественно соединились сердца Клеоры и Аримнеста. Словно они всю жизнь ждали этой встречи.
– А что с ним будем делать – кивает Клеора на Левтипа.
Аримнест щупает того за шею:
– Он скоро очухается.
Аримнест умолк и опустил голову. Павсаний осуждающе покачал головой:
– Да, наворотил дел. Почему остановил илотку?
– Левтип мой друг.
– Разве ты не знаешь, что справедливость важнее дружбы? Левтип проявил себя трусом и заслужил смерть.
– А я потерял друга, – с горечью произнес Аримнест, – хотя он и жив.
– А почему ты не покарал илотку? – с пристрастием спросил наварх.
– Потому что люблю её.
– Разве тебя не учили, что любовь к Спарте во сто крат превыше любви к женщине, тем более, к илотке?
– Да, я проявил малодушие и заслуживаю самого сурового наказания, – опустил голову Аримнест.
– Где она?
– У входа.
– Как? – удивился Павсаний. – Неужели она не понимает? Если её раскроют, смерть неизбежна! Даже я не смогу помочь.
– Я ей говорил об этом.
– И что?
– И слушать не хочет.
– Понятно, – хмыкнул Павсаний, – любовь безрассудна и потому легко уязвима.
Он пристально посмотрел на Аримнеста:
– Ты хоть знаешь, что если женишься на ней, то сам станешь илотом?
– Что мне об этом думать, когда враг разоряет Элладу? – с горечью ответил юноша. – Я мечтаю только об одном: сразиться, чтобы кровью смыть свой позор.
– А