Странные соседи. Ирина Шишковская

гараж проверить. Вдруг отец там спрятал свой роман.

      Неожиданно позвонил Лев Юрьевич:

      – Вадим! Слушай меня! Я все выяснил! – он был радостно возбужден, – да, Максим отдавал свою рукопись в одно издательство, они, конечно ухватились и собрались напечатать в обход меня. Но, я надавил, и они сознались. Это, конечно, не в стиле твоего отца, но да бог ему судья, я на него не в обиде. Значит так, ищи хорошо. Там автобиографический роман и многие предстанут в неприглядном свете. Так что слоган «Месть из могилы» – отлично подойдет.

      Чужие письма

      Шкатулка была деревяная резная, но не дорогая, из тех, которые ручной работы, а обыкновенная, «штамповка», такими раньше были завалены все магазины. У Аниной мамы тоже такая была, и тоже лак уже сверху облупился, а внутри красный материал, который должен был изображать собой бархат, поистрепался и отклеился по углам. Мама держала в ней пуговицы, которые оторвались и никогда больше не будут пришиты, поломанную брошь, два старых карандаша для глаз, оставлявших теперь на псевдо-бархате черные штрихи и что-то еще, что можно было бы назвать одним словом- мусор. В шкатулке ее покойной сестры и Аниной тети Нади лежала лишь стопка писем, перевязанная лентой пожелтевшего от времени кружева.

      Аня покрутила письма, пытаясь разобрать написанный на них адрес и увидела, что это адрес тети Нади: эта самая улица, этот же дом и квартира, в которой Аня сейчас стояла посередине комнаты и пыталась разобраться с тетиными вещами. Она умерла полгода назад. Нельзя сказать, что болела, хотя может и болела, но в семье считалась, что больна и очень, младшая сестра, Анина мама. А вот тетя Надя нет. У нее не было своей семьи и детей, потому она всю жизнь прожила с родителями, схоронив их, вначале отца, а через десять лет и мать. Анина мама тогда помогать сестре не могла – росли Аня с братом, отец делал карьеру и маме было не до этого. Надя все сделала сама. На похоронах бабушки, которые Аня уже хорошо помнила, все почему-то жалели младшую из сестер, но мама и правда сильно страдала: кричала, ложилась на гроб, рыдала так, что даже пришлось вызывать ей скорую. Тетя Надя стояла одна, прямая и спокойная, с сухими глазами. Аня слышала, как шептались соседки осуждающе: «Вот ведь сухарь, ни слезинки, а это же мать! Смотрите как младшая убивается, а этой хоть бы что!». Тогда Аня тетю не понимала и тоже посматривала на нее осуждающе. Бабушка последние три года лежала парализованная, но тетя Надя работу не бросила, благо работала школьной учительницей, потому успевала бегать и на уроки и домой: кормить и мыть ее.