не желала знать, где похоронены бандиты, и если вдруг что, то пытать ее будет бесполезно. Такие вопросы много у кого могут возникнуть. Следующий круг ада еще впереди.
– Давай продадим комбинат и уедем. Не хочу больше ничего! – проговорила Василиса.
Матвей ничего не сказал, но она приняла его молчание за согласие и спросила:
– А если мы уедем, то зачем нам с кем-то разбираться? – спросила она.
– Сегодня тебя пытались убить. Шумаков должен за это ответить.
– Может, не надо?
– Отдыхай, пока есть такая возможность, – немного подумав, сказал Матвей.
– А ее может и не быть?
Он пожал плечами. В доме их действительно могла поджидать очередная опасность. Неизвестно было, повезет им в этот раз или нет.
Однако им повезло. Хотя бы потому, что в доме их ждали только призраки убитых бандитов.
Василиса еще раз вымыла пол после них, приняла душ и, вконец измотанная, легла спать. Когда она проснулась, Матвея дома уже не было.
На улице май месяц, но до жары еще далеко. Ночи холодные, а вода в озере и вовсе студеная. Но Шумакова это ничуть не пугало. Он сиганул туда с разгона, с высоких мостков и погрузился с головой.
Все из-за Горлача. Этот хрен устроил из парилки газовую камеру. Шумаков стал задыхаться от сильного жара уже на третьей минуте, но в грязь лицом не ударил, держался до последнего. Он покинул сауну всего на секунду или две раньше Горлача, а теперь вот бухнулся в холодную воду. Вокруг аж зашипело.
Озеро, конечно же, куда лучше бассейна. И раздолье здесь настоящее, и русалки не потешные. Если схватит за ногу ожившая утопленница, то на дно к себе точно утянет. Но это будет не так уж и не страшно. Куда опасней снова с Горлачом в парилке закрыться.
Русалок видно не было. Наверное, они еще не отошли от зимней спячки.
Время уже позднее, темно, но полночь еще не наступила. Они с Горлачом успеют приговорить бутылочку водки. Если она не отравлена. Что-то не то сегодня с Горлачом.
Шумаков накупался, поднялся на мостки, вернулся в баню. Там и жарко, и тепло. Жар давала печка, а тепло – Марина с Людмилой. Бабы знойные. Шумаков с удовольствием прижался к темноволосой Марине.
– Не понял! – возмущенно протянул Горлач.
Он не выходил из себя, в его словах звучала ирония. Марина ему не жена, даже не любовница, но эту ночь она должна была провести с ним. Людмила досталась его гостю. Ничего страшного не произойдет, если эти очаровательные особы вдруг перепутают хозяина. Но Горлач, похоже, так не считал, во всяком случае сегодня. На Марину он смотрел как на свою законную собственность.
– Севастьян Егорович такой несчастный! – проговорила Марина и еще крепче прижалась к гостю.
– С чего это я несчастный? – спросил Шумаков, отстранился от девушки, насмешливо посмотрел ей в глаза.
– Не знаю, мне показалось. – Марина хитро улыбалась, умоляла не судить ее строго и даже просила немного наказать.
Прямо сейчас. Взять в руки плетку и… Правда, плетка эта сейчас находилась у нее в руке.