перевесом в четыре шара, Геннадий. Перед решающей партией сделали перерыв, которым и воспользовался, теряющий удачу соперник, похожий на медведя. Они о чем-то пошептались, пожали руки и под аплодисменты зрителей подошли к столу.
– Начинаем! Ставки сделаны! – появившийся у стола маркёр пожал руки участникам, и игра продолжилась.
Первым разбивал Генчик. Поджарый, с артистической стойкой мужчина выглядел лет на сорок и казался моложе Балу. Хорошим ударом он накатом забил шар в дальнюю правую лузу. При этом вывел себе под удар шар на середину, не забить который казалось невозможно. Зал зааплодировал. Он вбил ещё один клапштосом, и красный шар опять остановился очень удачно. Лихо, казалось, не глядя, поджарый игрок забивал шар за шаром. Щегольство его умиляло окружающих. Мужчина также любовался собой и своей игрой.
Болельщики подались вперед и стали подсказывать, какой удар ему лучше сделать, чтобы закатить максимум с разбоя. Из разных сторон зала до Милы доносились незнакомые слова: абриколь, триплет, круазе. Сам игрок обошел стол, пригляделся и, скорее всего, под впечатлением удачных ударов, выбрал наиболее трудное решение. Но если бы задуманное им получилось, то игра была б сделана за оставшиеся четыре удара. Сделав глоток воды, уверенный игрок намелил кий, приблизился к столу и приготовился сделать французский удар с левой оттяжкой.
Балу стоял в углу и был невозмутим. Казалось, что его совсем не заботит складывающаяся на столе ситуация. И только тихое и мерное постукивание по носку ботинка турняка кия с восточными иероглифами выдавало его волнение. Помочь ему выиграть партию при таком раскладе могло только чудо.
За спиной Милы послышался тихий, встревоженный мужской шепот, который в гвалте бильярдного шоу было сложно разобрать:
– Влетел я со своими ставками! Генчик в ударе и вполне может лишить меня бабок. Не надо было на здоровяка мазу держать. Сейчас загонит француза, а остальное дело техники.
– Не ной! Игра – штука непредсказуемая, – ответил кто-то несколько писклявым голоском. Так говорят плачущие дети, обиженные на не доставшуюся им конфетку, да сорвавшие голос разговорчивые взрослые. Второй собеседник был уверен в победе Балу, и рефлексия его состояния вдруг внезапно выплеснулась в зал громким фальцетом. – Мы победим Генку!
От этого непонятного звука рассмеялись все, кто был в зале. Хохот уверенных в Геннадии болельщиков и смущенный смех остальных зрителей внес разрядку в зал, как внезапный дождик в жаркий день. «Почти победитель», готовящийся к удару, на миг отвлекся, улыбнулся и кивнул Балу: «Голубые болельщики? Не замечал за тобой…»
Встрял маркер: «Игру продолжаем?!» На что Балу просто кивнул, а Гена перехватил кий пистолетом и нанес удар. Этого мига хватило для того, чтобы киксануть, и выставить свой шар на сукно. Что и проделал маркер, с невозмутимым видом. Тяжелый выдох зрителей, после прозвучавшего громового хохота, повис в зале зыбкой тишиной.