лет, Грегори получал какое-то удовольствие от вопроса, ставшего ритуалом при сборах в королевский дворец.
– Его величеству это не понравится.
Джексон неодобрительно посмотрел на отливающую медью шевелюру хозяина, всегда выглядевшую так, словно он только что побывал на улице, где сильный ветер.
– В таком случае он может найти себе другого чародея, – рука графа замерла над ларцом с украшениями.
Слегка подумав, он выбрал родовой перстень с крупным негранёным изумрудом, затем из меньшего ларца достал странное кольцо из черного, неровного, будто вспененного металла с вкраплениями зеленых топазов – мощный артефакт, защищавший владельца от ядов и магических влияний.
– Пожалуй, этого будет достаточно…
Хоть Саффолд и говорил сам с собой, камердинер кивнул. Ему всегда нравилась в хозяине этакая лаконичная небрежность. В отличие от большинства молодых хлыщей, мнивших себя завзятыми модниками, его светлость никогда не позволил бы себе увешаться украшениями, словно вечнозеленое дерево накануне праздника Рождения Нового года.
– Ну что же, Джексон, вот я и готов отправиться в змеиное гнездо.
Грегори холодно взглянул на отражение в огромном зеркале и едва заметно нахмурился.
– Одну минуту, милорд.
Слуга, совершенно правильно истолковав его взгляд, наклонился и протер платком бриллиантовые пряжки на туфлях, после чего подал трость, украшенную лентами. Грегори коротко кивнул и направился к лестнице. Министр проводил его грустным взглядом, подождал, пока хозяин исчезнет из виду, лапой открыл дверь в гардеробную и направился туда в надежде, что, выгоняя из святая святых, Джексон будет подкупать его печеньем.
В карете мысли Грегори невольно вернулись к таинственной незнакомке. Он никогда не видел ее раньше, следовательно, она не принадлежала к высшему обществу, но в ней не было вульгарности, так присущей дочерям нуворишей-негоциантов. Её платье и обувь выглядели дорогими, а речь казалась правильной, хотя, если прислушаться, можно было различить слегка раскатистое «р», присущее уроженцам северных графств.
Воспоминания о бескрайних вересковых пустошах навевали и ее темные волосы, алебастрово-белая кожа и огромные голубые глаза, в которых он заметил усталость и грусть. Девушка не показалась ему трусихой или кокеткой, но, тем не менее, предпочла скрыться, как только узнала, кто он. Знание человеческой природы подсказывало лорду-чародею, что она действительно испугалась, и этот страх не был связан с теми слухами, которые окружали его.
Слухи… они стали частью жизни Грегори с тех самых пор, когда его дар проявился. Поначалу его злил шепот за спиной, охранные знаки, сложенные украдкой, и люди, слишком поспешно уступающие ему дорогу. Потом он привык и сейчас даже получал некое удовольствие, наблюдая, как нынешний премьер-министр при виде него украдкой крутит пальцами неприличный жест, призванный отвести злую магию. На прошлый праздник Рождения года Грегори даже послал министру в подарок