щёки, прочищал жиклёр, поднеся последний ко рту. Про жиклёр Клавдия догадалась по речам отца. На её зов тот отмахнулся.
– Погоди, закончим, тогда и придём.
Минут через тридцать со двора донёсся надсадный визг, закончившийся натужным, глухим квохтаньем, ещё через четверть часа пила подала ровный уверенный голос.
Вошедший отец провозгласил, обращаясь к матери:
– Ну, радуйся, старая, нашёл я тебе зятька, – на сморщившуюся брезгливо дочь зыркнул исподлобья. – Ты не кривись, не кривись. Бабе за сорок, а она всё хвостом крутит. Чем тебе Василий не мужик?
Мужчины, уступая друг дружке место, вымыли под рукомойником руки, гость, повинуясь приглашениям радушной хозяйки, сел за стол, хозяин из выкрашенного белой эмалью настенного шкафчика достал гранёные стопки, кряхтя, сунулся в нижнее отделение кухонного мастодонта и поднялся, сжимая в руке бутылку с прозрачной жидкостью.
Из-за оной жидкости в не столь отдалённые времена, когда лица кочующего народца сулились отлить главному борцу с пьянством и алкоголизмом памятник из благородного металла, случился у оборотистой дочери скандал с недотёпами-родителями. Производить продукт в пятиэтажке – верный способ нарваться на крупные неприятности. Отец же открывать товарное производство не просто отказался, а присовокупил при этом в изрядном изобилии выражения, которыми издавна славится простонародная русская речь. Для домашних же нужд производил продукт в достаточном количестве и со знаком качества.
– Васе не наливай, за рулём он, – предостерегла дочь.
Отец застыл с бутылкой в руках, на лице читалась озадаченность, выручила мать.
– Достал, так уж выпей, коли в охотку, не то ещё удар от огорчения хватит.
Отец крякнул, налил стопку до краёв, махом выпил, бутылку тут же прибрал с глаз долой и, уже сев за стол, закусил блином.
– Мы, мать, вот чего исделаем, – объявил, облизнув замаслившиеся губы: – Марту нашу на корову обменяем. Я сам со Степанычем переговорю. Он чего, не согласится обменять? Один хрен вся скотина под нож идёт – дерьмократы грёбаные. Ты даже и не суйся, толком дело не изладишь, только голову заморочишь. Вот тебе, Клавдия, наш подарок к свадьбе.
– Гос-споди! Вот навязался. Да я, может, за него сроду и замуж не собираюсь.
– A мне Васька понравился, – резюмировал отец, которому первачок, изготовленный для собственных нужд, взвеселил настроение.
«Васька», словно и не о нём шла речь, меланхолично поедал блины.
За столом долго не засиделись. Первой поднялась Клавдия.
– Ну всё, попроведали, блинов у тёщи поели, пора за работу.
Вася загрузил в багажник пилу, мать подала трёхлитровые банки, отец принёс из сарая две цепи и топор.
– Вот, пили пока этими, у меня ещё три штуки в запасе есть. Наточу, приедешь возьмёшь, а эти назад вернёшь.
Перед поворотом в Мыски Клавдия, удивив Васю, велела:
– Вначале к тебе заедем.
Знакомство