Семенович решивший проявить акт гуманизма, вопреки протестам со стороны профессора, отнес в «камеру» двум арестантам немного продуктов, бутылку водки и пачку сигарет. Убедившись что выбраться от-туда, не разобрав стену или не выломав металлические двери, невозможно, снял с них наручники, правда, не поленился и обыскал.
– Дернетесь, убью. – Сказал он им напоследок.
Совещание решили провести на кухне. Чтобы окончательно не травмировать психику стариков, которые и так основательно ее подорвали, находясь в холодных казематах в ожидании дальнейшей своей учести.
О том, чтобы попытаться, сегодня, отправиться в Белоярск, нечего было и думать. На улице уже смеркалось, да и погода заметно ухудшилась; похолодало, моросил мелкий, нудный дождь, обещавший затянуться не на один день. Да и чтобы побыстрее убраться от сюда, одной машины было мало, а ехать на другой конец деревни за машиной Коршунова, они не решились, так как Олег намекал на приезд каких-то ментов.
– Что ты там вякал, Олежа, на счет ментов-то? – Степан подошел вплотную к побледневшему парню. – Говори, а то я тебя дяденьке отдам – и указал на Федора Семеновича.
– Я и не скрываю – залепетал тот. – Скоро должны гаишники из Зареченского района подъехать.
– А они-то здесь каким боком? – осведомился Коршунов. – Где Кедровка и где Зареченский район.
– Я подробностей не знаю, это не мое дело. Я выполнял только приказы Шумного, он начальник. Он мне деньги платит.
– Кто такой этот Шумный? – Спросил профессор с интересом.
– Ну, тот, которого вы первым вырубили – Олег боязливо посмотрел на Федора.
– Можете его теперь перекрестить из Шумного в Тихого или в Смирного – заулыбался профессор.
– Ты от темы-то не уходи. Когда менты приедут, на чем , сколько и зачем? Вопросы понятны или повторить?
– Обычно приезжают вечером, часов в восемь, на «Форде», их всегда двое. Ну узнать что, да как, водки выпить. Они обычно с Шумным бакланят, нас с Гошкой это не касается.
– Бортовой номер «Форда»? – прищурился Степан.
– 45.
– А зовут их как?
– Летеху Серегой зовут, а кэпа Иван. Скоро должны подъехать, утром звонили. – Олег посмотрел на часы.
– Ты мне объясни-ка, Олежа, а куда вы потом стариков деваете? Неужели ждете пока они сами умрут от такой жизни? – Коршунов пристально смотрел ему прямо в глаза.
Как не жидал такого вопроса несчастный Олег, но он для него прозвучал внезапно. А нарочито будничный тон, каким он был задан, заставил его мгновенно покрыться холодным потом. Уж он то теперь знал, что скрывается за этим колючим полным ненависти взглядом.
– Я никого не убивал – запричитал он – это менты. Это они их мочили, а мы только закапывали и все. Мамой клянусь.
– Ну ладно, разберемся, – сухо процедил Федор, – а то маму никогда не увидишь. Я тебе это обещаю.
– Где хоронили? – Вскочил