Николай Петрович. Усевшись рядом с женой, он радостно заговорил:
– Ну полно, полно… Катя, не плачь. Все хорошо. Лешка-то наш в порядке.
– В порядке? А реанимация как же? – Екатерина Семеновна отняла от лица платок. – Это сердце, да?
– Аллергия на какой-то препарат началась, – поморщился Николай Петрович. – Но вовремя среагировали, слава Богу. Да дело не в этом. Кать, нам врач лечащий на операцию лечь предлагает. У Лешки же порок, в любой момент могут проблемы начаться. А в Москве у Льва Аркадьевича брат работает, он первоклассный хирург. Говорят, тысячи людей спас. В общем, нам помогут, операцию вне очереди проведут.
– Правда? Но как же это… А деньги? – всполошилась Екатерина Семеновна.
– В этом-то вся соль, – обрадовано заговорил Николай Петрович. – Раз от нашей больницы направление, то операция будет почти бесплатной. Только содержание в клинике оплатить. Но это, думаю, мы потянем. Сбережения есть. Правда, на год в Москву придется перебраться. Там послеоперационный период несколько месяцев, опять же. Надо, чтобы кто-то рядом был.
– А работа, а квартира?
– Что ж, в Москве работы не найдем? Квартиру сдать можно, у моих родственников поживем, – рассудительно ответил Николай Петрович.
Родители Леши принялись обсуждать возможные варианты спасения сына, а я уже не слушала их – отошла подальше, прижавшись к больничной стене, выкрашенный в зеленый цвет. Что же, чудесным образом Леше предложили бесплатную операцию в Москве. Только вот с одним минусом – жить там придется год. Как кстати, однако. А может, и порок сердца они выдумали?
Отлипнув от стенки, я подошла к Екатерине Семеновне и бесцеремонно вмешалась в разговор.
– Екатерина Семеновна, извините… А у Леши давно проблемы с сердцем?
– С рождения, – ответила та. – Врачи сразу диагностировали врожденный порок сердца. Но нам сказали, что с таким люди долго живут, не умирают. Только беречь себя надо… А как тут беречь? Когда всякие хулиганы средь бела дня на людей нападают!
Она сердито развернулась лицом к мужу, а я тихонько попятилась, желая поскорее уйти из больницы. На улице позвонила Соньке, обрадовав ту новостями.
– Я тебе говорила, – назидательно зашипела подруга. – Говорила ведь?
– Ты про яд говорила.
– И про укольчик, – не сдавалась подруга. – Наверняка аллергия у Лешки не случайно началась. Специально вкололи что-нибудь, чтобы родителей запугать. Они теперь не то что в Москву – в Сызрань поедут, лишь бы операцию сделали!
Я промолчала, не желая опровергать Сонькины теории.
– Евка! Ты язык проглотила? – не унималась Сонька. – Что делать-то теперь?
– А что делать? – вяло спросила я.
– Как что? К следователю идти. Пусть проверит этих врачей и больницу.
– Ты соображаешь, что говоришь? Лев Аркадьевич – главврач, он больше половины города у нас лечит, – зашипела я. – И что я скажу? Подозреваю, что милая медсестра нарочно вколола пациенту опасный препарат?
– Ну