позвонила среди ночи, что-то кричала, повторяла «Генрих, Генрих», я ничего не поняла и пошла к ним – идти было минут пять, а я еще и бежала. Около дома стояла машина амбуланса, в квартире были люди, Генрих лежал на диване в гостиной, я подумала, что он спит, но… Он умер. По словам Терезы, он, как обычно, сидел за компьютером до позднего вечера и вдруг захрипел… Когда Тереза к нему подошла, Генрих был уже мертвый. Вот так. Как любят писать плохие журналисты: сгорел на работе. Врачи – потом уже, когда… ну, вы понимаете… – сказали, что не выдержало сердце. Просто остановилось. Похоронили. Я все время была с Терезой, она… не хочу вспоминать, да это и неважно… После похорон я, конечно, поехала к ней домой, она никого не хотела видеть, родственников – особенно, не очень-то они ей помогали при жизни Генриха, мы сидели на кухне, Тереза не плакала… Потом сказала: «Он звонил мне после смерти». «Кто?» – не поняла я. «Генрих, конечно». Я подумала, что муж ей приснился – так часто бывает, когда умирает близкий человек. «Он позвонил, когда все разошлись, а его… увезли…» «Он обычно звонил, когда задерживался на работе или на объекте»… Это я пересказываю Терезу, слово в слово, я запомнила… «Я была в таком состоянии, что даже не удивилась. Ответила на звонок. Генрих сказал, что вернется через час, только подпишет бумаги по проекту, и чтобы она подождала час-полтора, они вместе поужинают… Тереза не могла выдавить ни слова. А кто бы мог? Генриха час как увезли, умер он три часа назад. «Подожди меня» – сказал он. «Конечно!» – ответила Тереза, будто он был живой. «Целую тебя», – сказал он и отключился. А она упала в обморок. То есть ей так показалось. Когда пришла в себя, то стала… она была не в себе, понимаете… стала звонить Генриху, телефон, естественно, не отвечал. Очень ее огорчало, что она не поставила в телефоне программу автоматической записи звонков. Но след свой разговор оставил – отмечен звонок с неопределяемого номера именно в то время, когда… И время разговора – одна минута тридцать четыре секунды. «Может, кто-то…» – начала я, но Тереза посмотрела на меня, как на сумасшедшую, хотя сама выглядела не лучше. «Проверь по его телефону, – предложила я. – Если с него…» «Проверила, конечно, – перебила она, – тут же и проверила, телефон Генриха остался лежать около компьютера. Ничего». В сверхъестественное никогда не верила, и тогда не поверила тоже. Чего только мы не напридумывали в тот вечер, чтобы объяснить.
Мери замолчала и стала искать что-то в сумочке. Я решил было, что она хочет показать мне что-то – бумагу или… Нет, она просто старалась скрыть смущение – история выглядела неправдоподобной, и Мери не хотела встретить мой недоверчивый взгляд.
– Можно, я возьму тот телефон, покажу нашим криминалистам? – спросил я, заранее зная, что ничего они не найдут, и новый случай останется таким же странным и непонятным.
– Нет, – сказала она с сожалением. – Нет уже того телефона. Тереза его выбросила. На девятый день. Не могла… Вдруг Генрих позвонит… Боялась сойти с ума, и я ее понимаю.
Я не стал рассказывать о своем случае. Мы уже довольно