Беглец. Екатерина Константиновна Гликен

1.

      – Что ты хочешь этим сказать? – Борис улыбался, глядя на него.

      Денис мычал, выпучив глаза, и кивал, как китайский болванчик. Он раскраснелся, был крайне возбужден, кажется, речь вовсе утратил.

      – Не может быть, – замахал руками Борис.

      Денис встал и нервно заходил по комнате. Затем уселся за столом перед старым манускриптом, выдохнул…

      – Давай сначала!

      – Давай, – живо подсел к нему Борис.

      – Что тебя смущает?

      – Мы могли что-то неверно понять, где-то неточно перевести. Раньше слов было меньше, а значений у каждого слова – больше. Это сейчас на каждый миллиметр Вселенной есть название. Мы можем это прочесть по-другому?

      – Помилуй, что тут можно прочесть по-другому? Мы ж не карты раскладываем, чтоб толковать по-разному. Тут четко написано: «Я (тут ты же не будешь спорить!) бежал»… Верно?

      – Ну, допустим. Но ведь у этого слова много значений: бежать, бросать дело незаконченным, прерывать что-либо…

      – Хорошо, давай снова подставим каждое слово. Итак, «я бежал к варварам», «я бросил варваров незаконченными», то есть не довел дело среди варваров, не окультурил их…

      – Вот видишь, в одном случае, он к ним, в другом – от них.

      – Да сколько можно, оба эти варианты правы: он бежал от варваров, которые хотели его убить просто к варварам, к язычникам, на другой континент, там же дальше однозначно: чтобы преподать им истинное учение… Прямо же называет – Скифия. «Скифия» не может быть переведено по-другому!

      – Да, как будто все сходится, мы здесь, Каспийское море неподалеку, Скифия, Андрей Призванный Первым… Именно здесь мы и нашли рукопись. Но этого не может быть! Ты понимаешь, что эта ветхая записка перевернет весь мир к е…ям!

      – А почему тебя это удивляет? – усмехнулся Денис. – Сказано: «…не мир пришел Я принести, но меч». Всё сходится!

      – Но ведь это уже было, было и прошло. Об этом написаны книги, войны прошли, миллионы комментариев… Все, понимаешь, не все, конечно, но столько человек родились и умерли под этим учением, а сейчас, оказывается, что Он (Денис поднял палец вверх) такого не говорил! Тебя убьют, как Самого (он опять поднял вверх палец, указывая в небо), ты готов принести себя в жертву?

      – Истине?.. Готов!

      – Да ведь уже была жертва, чем всё кончилось? Победило учение фарисеев, если верить этим вот писулькам! – Борис трясся. – Ты хочешь теперь пойти и всем рассказать, что они не тому верят. Что их учение не от Бога, что их чудеса… Словом, знаешь, кто тебя убьёт первым?

      – Догадываюсь, – беззаботно рассмеялся Денис.

      Глава 2.

      – Бедные, бедные вы мои сиротки, – причмокивал губами старый лысый человечек в длинном черном плаще с капюшоном. – Нет у вас ни папочки, ни мамочки, ай-ай. Ничего, наша община позаботится о вас. Мои маленькие беззубые волчата.

      Старик встал со своего места и, довольный, проследовал к двери. В коридоре к нему кинулся мужчина в таком же одеянии.

      – Что ж, неплохо, любезный. Берём всех, – шепелявил старик. – Напоим их от волчьих сосцов, и поить до тех пор станем, пока не укусят мать свою новую за грудь, и не познают крови, и не захотят её вновь.

      Старик удалялся, словно слегка пританцовывая. Походка его была легка, как легка бывает жизнь безгрешного человека или ребенка. Второй – в капюшоне – застыл, почтенно склонив голову вслед.

      – Что? Как наши детки? – спросила старшая сестра в приёмном покое.

      – Восхитительные! Восхитительные голоса! Чудо-дети! Хор во славу Божию будет так хорош, что ангелы оставят дела свои и прибудут в нашей общине во век, заслушавшись.

      Старшая сестра чуть было не захлопала в ладоши от радости, но вовремя сдержала себя.

      – Пройдёмте к директору.

      Старик кивнул и направился за женщиной.

      Как только они скрылись из виду, бывшие при этом событии служащие радостно, в голос, заговорили.